Смертельные послания

Колби пробежал глазами обе статьи. Складывалось впечатление, будто «Таймс» лишь слегка приукрасила то, что было напечатано в «Гилдфорд меркьюри». Ему не требовалось читать эти статьи подробно, он очень хорошо знал, о чем в них идет речь.

– Да, кое-что мне было известно, – ответил он будничным, бесстрастным тоном.

– Так почему же вы ничего не сказали раньше?

– Не было особого смысла. Это не имело отношения к делу.

– Не имело отношения к делу? – Брови комиссара поползли вверх. – Криминальный аналитик в роли главного подозреваемого по самому сенсационному делу века об убийствах проституток и, как выяснилось теперь, обвинявшийся ранее в нападении на проститутку, вина которого была доказана?

– Его вина не была доказана, – возразил Томас. – Ему предъявили обвинение, но потом дело было прекращено за недостаточностью улик.

– Как вам должно быть хорошо известно, дыма без огня не бывает, – Грейлинг поджал губы. – А сейчас мы имеем грандиозный пожар. Неужели вы не понимали, что это может стать достоянием гласности, когда допустили его к расследованию дела Потрошителя?

– Нет. Я не мог предположить, что его могут обвинить в преступлениях, совершенных Потрошителем, – если это то, что вы имеете в виду. – Заявив это, Колби понял, что его ответ прозвучал несколько легкомысленно, и добавил со вздохом, пожимая плечами: – Как я уже сказал, вина Финли не была доказана. Кто мог подумать, что подобное произойдет вновь спустя годы? Кроме того, мало ли молодых студентов-медиков оказываются втянутыми в мелкие скандалы с девушками в клубах или просыпаются по утрам не там, где следует?

– Мелкие скандалы?

– Он обвинил девушку в клубе, что она потребовала с него слишком много денег за шампанское. Между ними возник спор, и она ударила его веером. Он утверждал, что всего лишь защищался. Она демонстрировала синяк на шее, но адвокат Джеймсона доказал, что это рисунок, выполненный с помощью румян и теней для век. В основном поэтому Финли и оправдали, и я, в свою очередь, поэтому считаю тот случай мелким скандалом, не заслуживающим особого внимания.

На несколько секунд Грейлинг погрузился в размышления.

– И по этой же причине данная статья была опубликована только в провинциальной газете? – спросил он.

– Вероятно. Если бы этот инцидент носил более серьезный характер, она появилась бы в лондонской прессе. Но для Гилдфорда это крупная новость – несчастье, произошедшее с парнем из известной в городе семьи.

Комиссар бросил взгляд на лежавшие на столе газеты:

– И все же теперь, когда в сознании публики два события оказались связанными друг с другом, не стоит пытаться принизить в той или иной степени значение этой истории. – Он сжал пальцы в кулаки. – Мой вам совет: если кто-нибудь спросит, знали ли вы об этом происшествии с Джеймсоном, отрицайте.

Колби вдруг стало не по себе.

– Но ведь Финли все рассказал мне сам, – возразил он. – Если я сейчас стану отрицать это, ему будет только хуже. Сложится впечатление, что он солгал.

Грейлинг поджал губы:

– Если вы еще не заметили, его дела и так плохи, хуже некуда: полицейский – очевидец преступления; утверждения по поводу безумия как его самого, так и его помощника; провалы в сознании; а теперь еще и неподтвердившееся алиби. У нас слишком мало аргументов, которые можно было бы противопоставить общественному мнению.

Немного помолчав, комиссар еще сильнее сжал кулаки:

– Выступив в его поддержку, мы рискуем потерять вместе с ним нашу репутацию. Я считаю, нам нужно дистанцироваться от него как можно дальше.

Джеймсон бросил газету на стол:

– Что происходит, черт возьми? Я думал, мы достигли взаимопонимания!

Он заметил, что Ардженти лишь мельком взглянул на две статьи, расположенные одна под другой. Очевидно, детектив уже читал их.

Сам Финли мог бы и не увидеть эти заголовки, если бы не заключенный Донован – никто не знал, имя это или фамилия, – который пытался править бал в «Томбс». Дежурные надзиратели иногда читали газеты, но последние два дня Джеймсон пребывал в состоянии прострации из-за недостатка сна и почти не обращал на них внимания.

Донован, обвинявшийся в грабеже и двух убийствах, совершенных в Бруклине, имел обыкновение дразнить других заключенных, когда их выводили из камер на прогулку. Этим утром он выбрал объектом своих насмешек Финли, на котором были нарядный жилет и галстук.

– Боже мой! Эти пижоны, считающие себя любимцами женщин, сами всегда одеваются как женщины, – воскликнул Донован, показывая на него.

Раздался взрыв хохота. Джеймсон с презрением смотрел на насмешника: почти квадратная фигура, кожаные подтяжки, растянутые поверх солидного пивного живота…

– По крайней мере, я не выгляжу беременным, – парировал англичанин.

Несколько сдержанных смешков быстро стихли под грозным взглядом Донована.

Финли с легкостью увернулся от его удара, отступив в сторону. Два дежурных надзирателя с любопытством наблюдали за дракой и вмешались только после того, как третий удар Донована не достиг цели и Джеймсон стукнул его в челюсть.