Смертельные тайны

Барабанное кольцо начинает формироваться примерно на девятой неделе, за последующие три недели вырастает в три костяных фрагмента, которые затем, на шестнадцатой неделе, соединяются в кольцо. Незадолго до того, как дитя покидает утробу, кольцо прирастает к ушному отверстию.

Первым загадочным пятнышком, которое я заметила на снимке таза, было крошечное барабанное кольцо. Несмотря на все еще заметные линии сращивания, три сегмента были прочно соединены. Измерив диаметр, я добавила цифру в свой список. Восемь миллиметров.

Занялась содержимым флаконов.

Миниатюрная половинка челюсти с впадинами, где никогда не будет зубов. Двадцать пять миллиметров.

Ключица. Двадцать один миллиметр.

Просматривая таблицы в книге по эмбриональной остеологии, я проверила каждое измерение. Большое крыло сфеноида. Малое крыло сфеноида. Височная кость. Барабанное кольцо. Челюсть. Ключица.

Судя по Фазекашу и Коса, женщина в отстойнике была на пятом месяце беременности.

Я закрыла глаза. Младенец был от шести до девяти дюймов в длину и весил около восьми унций, когда погибла его мать. Он мог моргать, хватать, делать сосательные движения. У него были ресницы и отпечатки пальцев, он мог слышать и узнавать мамин голос. Если это была девочка, ее крошечные яичники содержали шесть миллионов яйцеклеток.

Я сидела, охваченная грустью, когда меня из дверей позвала Элена:

– Тебе звонят.

Разговаривать ни с кем не хотелось.

– Детектив Галиано. Можешь поговорить в кабинете у Матео.

Поблагодарив Элену, я убрала образцы во флакон и поднялась на второй этаж.

– Пять месяцев, – коротко бросила я.

Объяснения не потребовались.

– Как раз то время, когда она могла бы откровенно поговорить с папашей.

– Своим собственным или счастливым донором спермы?

– Или с тем, кто донором не стал.

– Ревнивый бойфренд? – вырвалось у меня.

– Рассерженный сутенер?

– Сумасшедший незнакомец? Вариантов полно. Для этого и нужны детективы.

– Сегодня утром я кое-что выяснил.

Я ждала.

– Семья Эдуардо – гордые владельцы двух боксеров и кота. В семье Люси Херарди живут кошка и шнауцер. Де ла Альда не любители животных. Так же как и посол со своим семейством.

– А у бойфренда Патрисии Эдуардо?

– Хорек по имени Хулио.

– У Клаудии де ла Альда?

– Аллергия.

– Когда ваши парни закончат с образцами?

– В понедельник.

– Что сказал окружной прокурор?

Галиано выдохнул через нос.

– Скелет они нам не отдадут.

– Мы можем попасть в морг?

– Нет.

– Почему?

– Диас искренне клялся мне в дружбе и от всей души жалел, что не вправе даже обсуждать этот вопрос.

– И часто такое бывает?

– Окружной прокурор мне ни разу еще не мешал. Правда, с Диасом связываться пока не приходилось.

Я задумалась.

– Как по-вашему, что вообще происходит?

– Либо он жестко придерживается протокола, либо на него кто-то давит.

– Кто?

Галиано не ответил.

– Посольство? – спросила я.

– Чем вы заняты? – В голосе Галиано послышались мрачные нотки.

– Сейчас?

– Нет, на детском балу.

Становилось понятно, почему пути Райана и Галиано разошлись.

Я посмотрела на часы: без двадцати шесть. На лабораторию опустилось спокойствие субботнего вечера.

– Уже поздно что-то начинать. Поеду обратно в отель.

– Я заеду за вами через час.

– Зачем?

– Приглашаю на кальдос.

Я начала было возражать, представив себе сборище в моей комнате.

Черт побери.

– Я буду в синем платье.

– Ладно, – озадаченно ответил он.

– Предпочитаю букетик цветов на запястье.

– Подарок от гражданина со склонностями к садоводству. – Галиано протянул мне два цветка, прикрепленные к синему резиновому браслету.

– Подарок?

– Браслет продается отдельно.

– Брокколи?

– Спаржа.

– Симпатичные.

Мы шли пешком в сторону кафе «Гукуматц». Вокруг гудели и лавировали машины. Прошел дождь, и в воздухе пахло влажным цементом, дизельным топливом, землей и цветами. Порой, когда проходили мимо тележки торговца, доносился кукурузный запах тамалес или чучитос.

Вместе с нами по тротуару шла толпа: парочки направлялись поужинать или выпить, молодые специалисты возвращались с работы, кто-то шел за покупками, кто-то просто решил прогуляться в субботу. Ветерок забрасывал галстуки за плечо, прижимал юбки к ногам и бедрам. Над головой с тихими щелчками поднимались и опускались пальмовые листья.

«Гукуматц» был обставлен в техномайяском стиле: темные деревянные скамейки, пластиковые растения, искусственный пруд с арочным мостом. Все стены украшали росписи, в основном изображавшие короля народа Киче пятнадцатого века, давшего свое имя заведению. Я подумала о том, что бы чувствовал Пернатый Змей при виде подобного обожания, но оставила свои мысли при себе.

Зал был освещен факелами и свечами, и мне показалось, будто я вхожу в гробницу майя. Когда мои глаза вновь обрели способность видеть, попугай выкрикнул приветствие по-испански и по-английски. То же проделал и человек в белой рубашке, черных брюках и фартуке.

– Hola, детектив Галиано. ?C'omo est'a?[33]

– Muy bien, сеньор Веласкес.

– Давно не виделись.

Огромные усы Веласкеса опускались, а затем вновь завивались вверх, словно пытаясь дотянуться до ноздрей. Я представила себе императорского тамарина[34].

– Работы невпроворот, сеньор.