Смертельный аромат № 5

– Да он понимал, что контракт его агентству не светит. Может, и раньше были ситуации, когда ты его обскакивала.

– Были. И что с того? Я – лидер рынка. Платов – не единственный, кто мне проигрывает по количеству заключенных контрактов, по престижности клиентов!

– Может быть! Но он – тот человек, которого такая ситуация не устраивает! После того как контракт сорвался, он заказал этот пасквиль по одной простой причине. Его душит жаба! Вот статья вышла. Ты теперь будешь отмываться от всей этой грязи. А куда пойдет заказчик? К Платову! И это при условии, что он не причастен к смерти твоих девчонок!

Помолчав, Ира отчасти согласилась с подругой:

– Знаешь, в твоих рассуждениях есть логика. Как математик – признаю. Но не все в этой жизни определяется логикой. И потом, ты вспомни. Был ведь еще бандит, который пытался порезать Катю. А Ник напомнил об этом полиции, и ему сказали – ничего похожего в Париже не происходило. И это тоже снимает подозрения с Дмитрия.

Лика вела машину и вяло поддакивала Ирине. Конечно, Платов – порядочный мужик. Ангел. Только крылышек не хватает. Разумеется, он не имеет никакого отношения к появлению мерзкой статейки. И уж конечно, Ире не стоит завтра говорить об этом в прокуратуре. Так будет лучше. Она сходит к Ковалеву на допрос, но про все эти Ликины подозрения ни слова. Хватит уж того, что сама Ирина не работает, по допросам бегает. Зачем еще невиновного человека в эту историю впутывать…

Лика кивала, а про себя думала: «Ничего, рабочий день в прокуратуре ненормированный. Вот похороним, помянем – и вперед к Тимофею Аркадьевичу. На Ирку рассчитывать смысла нет. Башка у нее совершенно не варит. А потом сама еще спасибо скажет. Какие же мы, женщины, слепые, когда влюблены!»

4

– Наконец-то, – обрадованно пробормотал Тимофей Аркадьевич Ковалев, услышав, как эксперт Бюро судебно-медицинских экспертиз Федор Борисович Зайченко снимает трубку. – Здравствуй, дорогой. Где пропадал?

Все материалы, включая допросы и результаты вскрытия Екатерины Родимовой, французская полиция переслала быстро. Куда больше времени потребовалось для осуществления профессионального перевода. И вот, когда подготовленные Федором Зайченко при помощи переводчика документы оказались у Ковалева, Тимофей Аркадьевич засомневался в компетентности французских коллег. Возникало впечатление, что убийство совершенно стерильное. Так не бывает. Не поспешил ли он с захоронением тела девочки? Родственники всегда торопят, плачут, требуют… С разрешением на эксгумацию трупа столько бумажной волокиты. А эксперт, у которого Тимофей Аркадьевич хотел уточнить подробности, двое суток не подходил к телефону.

– Семинар у нас был, англичане приезжали, – зарокотал в трубке Федор Борисович. – Приятно: высоко оценили наш уровень работы.

– Кстати, про уровень. Ты доверяешь французским коллегам? Может, они впопыхах труп вскрыли, внимательно не посмотрели?

– Да что ты! Все было проведено по правилам. Я уж не стал тебе оформлять перевод анализов – крови, мочи, содержимого желудка, изъятых на месте происшествия рвотных масс. Но сам просмотрел, от первой буквы до последней точки. Ни малейших сомнений в профессионализме экспертов и полицейских. Они всю посуду, изъятую в номере, своим химикам направили. Смывы с пола ванной комнаты делали. На посуде никаких следов, а едва заметные пятна в ванной комнате оказались не кровяные. Тебе что, нужны все эти отрицательные результаты? Тогда я оформлю.

– Не надо. Просто я пытаюсь понять, как ее отравили, и… никаких версий. Не бывает же так, чтобы совершенно следов не осталось, правда?

Эксперт вздохнул:

– Оказывается, бывает. Мне нечего добавить к тому, что я написал. Девочку отравили искусственным ядом, синтезированным химическим веществом, предположительно снотворным препаратом. Запахов из отверстий рта и носа при надавливании рукой на грудь и живот трупа не ощущалось. Трупное окоченение было выражено слабо, следовательно, о судорожных ядах речи не идет. Цвет кожных покровов бледный, не желтый, значит, фосфор и мышьяк исключаются. Обожжена переходная кайма губ, слизистая желудка. Концентрация химических веществ огромна, девочка приняла очень много таблеток или порошков. Препарат быстро усваивается, хорошо растворимый. Выжить потерпевшая могла бы буквально в течение четверти часа после приема, или даже десяти минут. При оказании профессиональной медицинской помощи, естественно.

Поблагодарив эксперта, Тимофей Аркадьевич повесил трубку и решил вновь пробежать присланные французами протоколы допросов. А потом и оформленные лично, и отчеты оперативников. Версия о причастности Зориной к убийству Весты Каширцевой в свете новых обстоятельств утратила свою актуальность. Надо начинать все сначала, и с какого бока подойти к этому модельному агентству – совершенно непонятно.