Смертельный дар

Детективу Брэду Морриссею было около сорока. Крепкий, спокойный, уравновешенный, грубоватый, прямой и явно абсолютно честный. С серо-стальными волосами, стриженными ежиком, полными обвислыми щеками и грустными глазами. И хотя Ньюпорт, в Род-Айленде, нельзя было назвать местом, где часто совершались жестокие преступления, детектив Морриссей имел вид человека, искушенного опытом.

— Говорю вам, — вещал Морриссей, обращаясь к Шону, а Зак слушал, сидя поблизости, — мы старались. Береговая охрана обнаружила яхту, дрейфующую в заливе Наррагансетт, но все было на месте. На ней ничего не пропало. Мы проверили офис. Эдди оставил всю документацию в полном порядке. Нашлась запись: имя пассажира и время предварительного заказа, и еще одна — об оплате наличными. Пассажир был один — мистер Джон Олден. Яхту взяли на буксир, и я проинспектировал ее вместе с несколькими криминалистами из лаборатории. Мы нашли дюжину отпечатков пальцев, в основном не полных, и они принадлежат Эдди Рэю или другим вашим сотрудникам и членам семьи. И до сих пор проводим самый тщательный анализ, но я особых надежд не питаю. Зима. Кем бы ни был мистер Джон Олден, возможно, на нем были перчатки. Для декабря погода стояла довольно теплая, но даже если зима мягкая, вам известно это так же хорошо, как мне: в море — холодно.

Морриссей говорил сложив руки на коленях. Обращаясь к Шону, то и дело поглядывал на Зака, как бы в надежде получить подтверждение своим словам.

Зак знал, что было против полиции и его самого. Эдди Рэй пропал с яхты. Ее содержали в чистоте, как и положено. Вероятно, после нескольких последних экскурсий оставались отпечатки, и еще более вероятно, они могли быть испорчены, стерты.

— А что, нет ни единого следа борьбы? — спросил Зак.

— Нет же, клянусь. Я сам тщательно исследовал всю яхту. Вдоль и поперек, — сказал Морриссей. — Ничего не перевернуто. Нет ни единой вещи, которая находилась бы не на своем месте. Все выглядит так, будто оба, и Эдди, и его пассажир, просто исчезли.

— И с тех пор нет никаких следов ни одного из них? — задал вопрос Зак.

— Совсем никаких, — ответил Морриссей. — По горячей линии не поступило ни единого звонка. Не в нашу пользу то, что мы не знаем, как выглядит Олден и настоящее ли это имя вообще.

Морриссей был терпелив. Заку пришлось это признать. Детектив, несомненно, уже прошел через все это, но охотно снова отвечал на вопросы и объяснял, какую работу проделал его отдел, невзирая на то, сколько раз его спрашивали об одном и том же. Было очевидно, что он расстроен отсутствием прогресса в расследовании. Возможно, именно поэтому он мог с готовностью воспринять и понять скептицизм и чувство разочарования других людей.

Морриссей снова покачал головой, и в его жесте промелькнула неудовлетворенность, овладевшая им от невозможности повлиять на ситуацию.

— Ни единого следа, — повторил он снова. — Выглядит так, будто они притащили с собой пару шлакоблоков, привязали себя к ним веревками и утопились. Полицейские водолазы ныряли в том месте, где обнаружили яхту, но не нашли абсолютно ничего. Но залив — он большой, и они могут быть где угодно. Видит Бог, я бы хотел сообщить вам гораздо больше. Я бы хотел знать ответ. Но я — не знаю.

— И вы уже сдались, — произнес Шон тоном, в котором сквозили гнев и горечь.

Зак хранил молчание. Морриссей не сдался. Он был похож на полицейского упрямой и настойчивой породы, который никогда не отступал, но и не демонстрировал неистового рвения. Шон, с другой стороны, был крайне эмоциональным и не мог скрывать это, что совершенно объяснимо.

— Нет, сэр, мы не сдались, — твердо заявил Морриссей. — Мы не упустили ни единой зацепки. Проблема в том, что все зацепки никуда не привели. А новых до сих пор найти не удалось.

— Я сам схожу взглянуть на яхту, Шон, — сказал Зак. Потом обернулся к Морриссею: — Я знаком с яхтами. И с семьей. Если есть что-то неладное, пусть едва различимое, незаметное другим людям, мне, возможно, удастся разглядеть.

— Мы ничего не нашли. Кэл и его жена были на яхте. И ваша дочь тоже, мистер О’Райли. Все искали. Уверен, вам об этом известно. Мы не возражаем против помощи. И признаем, что ошибаемся. Но только не думайте, что мы так легко сдались. Нет.

Морриссей, человек с короткими серо-стальными волосами и изможденным бульдожьим лицом, обернулся к Заку:

— Яхта снова пришвартована у причала. И по-прежнему огорожена лентой как место преступления. Но я пойду с вами.

В дверь постучали, и Шон рявкнул:

— Войдите.

В комнату вошла Кэт.

— Папа, Каэр говорит, что тебе пора принимать лекарство. И ей надо измерить тебе давление. — Она взглянула на Морриссея с улыбкой, в которой светилась надежда.

— Простите, ничего нового сообщить не могу. И я как раз собирался уходить.

— Я пойду с вами, — сказал Зак, вставая.

— Куда? — спросила Кэт.

— К яхте, — коротко ответил Зак.

Она посмотрела на него серьезно, будто о чем-то раздумывая.

— Возьми с собой Каэр.

— Кэт, я иду туда, чтобы…