Смертельный эксперимент

— Все что угодно, если тебе это доставит удовольствие. — Все те же безжизненные интонации.

«Мне доставит удовольствие, если ты поговоришь со мной, — подумал Питер. — Мне доставит удовольствие, если ты перестанешь одеваться в это идиотское тряпье».

— Может, нам просто заказать что-нибудь на дом? — спросил Питер. — Скажем, пиццу или что-нибудь китайское.

— Как хочешь.

Он снова начал листать страницы, все новые слова заполняли экран.

Тринадцать лет супружества.

— Может, мне позвонить Саркару, — осторожно предложил он, стараясь расшевелить Кэти. — Пойти с ним куда-нибудь перекусить.

— Как хочешь.

Питер выключил экран.

— Черт возьми, дело же не только в том, чего хочу я. В конце-то концов, чего хочешь ты?

— Я не знаю.

Нарыв созрел и должен был прорваться, все его вздохи не приносили желаемого облегчения.

— Может, мне просто выйти поужинать с Саркаром и больше сюда не возвращаться?

Она молча стояла на другом конце комнаты, спиной к лестнице. Ее нижняя губа слегка дрожала. Наконец чуть слышно раздалось:

— Если это сделает тебя счастливым.

Все рушится, подумал Питер. Все рушится прямо сейчас.

Питер машинально включил и выключил экран.

— Все кончено, да? — с отчаянием произнес он. Тринадцать лет…

Он должен прямо сейчас встать с дивана, встать и уйти. Тринадцать лет…

— Боже мой, — тоскливо произнес Питер, так и не дождавшись ответа. Он закрыл глаза.

— Питер…

Он все сидел с закрытыми глазами.

— Питер, — послышался напряженный голос Кэти, — я спала с Хансом Ларсеном.

Он ошалело уставился на нее. У него, что называется, отвисла челюсть, сердце бешено колотилось. Она отвела взгляд.

Кэти нерешительно прошла в центр гостиной. Несколько минут оба молчали. Питер чувствовал резь в желудке. Наконец хриплым, срывающимся голосом, словно механизм, у которого кончился завод, он с трудом выдавил:

— Я хочу знать подробности.

Кэти говорила тихо. Она старалась не смотреть на мужа.

— Разве это так уж важно?

— Да, это важно. Конечно, это важно. Как долго продолжалась эта… — он замолчал на секунду, — …эта связь? — Боже, он никогда не думал, что придется употреблять это слово в подобном контексте.

Ее нижняя губа снова задрожала Она сделала шаг к нему, словно хотела сесть рядом, но остановилась в нерешительности, увидев выражение его лица. Вместо этого она медленно пошла к креслу и устало опустилась в него, казалось, эти несколько шагов по комнате были самой длинной дорогой в ее жизни. Кэти осторожно положила руки на колени и стала их внимательно рассматривать.

— Это не было связью, — тихо сказала она.

— А как же, черт возьми, это называется? — Питер произносил жесткие слова, но тон совершенно им не соответствовал. Он был безжизненным, опустошенным.

— Это было… это не были какие-то взаимоотношения. — Кэти слегка заикалась. — Это просто случилось.

— Как?

— В пятницу вечером, после работы. Ты в тот раз не пришел. Ханс попросил меня подбросить его до метро. Мы вместе с ним дошли до стоянки машин нашей компании и сели в мою машину. На стоянке в тот момент никого не было, и было очень темно.

Питер устало покачал головой.

— В твоей машине? — переспросил он затем он долго молчал и наконец тихо сказал: — Ты… — и следующее слово он произнес Нарочито медленно, с брезгливой гримасой, словно это было единственное верное определение, — потаскуха.

Ее лицо опухло, глаза покраснели, но она не плакала. Кэти слегка покачала головой, словно пытаясь оспорить это слово, слово, которым до сих пор никто никогда ее не называл, но в конце концов она только пожала плечами, возможно, смирившись.

— Что там произошло? — спросил Питер. — Что именно вы делали?

— Мы занимались сексом. Вот и все.

— Какого рода сексом?

— Нормальным сексом. Он просто скинул брюки и задрал мне юбку. Он — он нигде меня не трогал.

— Но ты была пьяная?

Она вспыхнула.

— Я… я слишком много выпила.

Питер кивнул.

— Ты никогда прежде не пила. Пока не начала там работать.

— Я знаю. Я больше не буду.

— Что еще случилось?

— Ничего.

— Он поцеловал тебя?

— Перед этим — да. Но потом нет.

Саркастически:

— Он сказал, что любит тебя?

— Ханс говорит это всем.

— А тебе он это говорил?

— Да, но… но это были только слова.

— Ты ему это говорила?

— Конечно, нет.

— А ты… ты кончила?

Шепотом:

— Нет. — И тут слеза все же медленно поползла у нее по щеке. — Он… он спросил меня, кончила ли я. Как будто можно кончить, когда это так делают, раз-два и готово. Он спросил меня. Я сказала, что нет. А он засмеялся… засмеялся и застегнул брюки.

— Когда это случилось?

— Ты помнишь ту пятницу, когда я пришла домой поздно и приняла душ?

— Нет. Погоди-ка — да. Ты никогда не принимала душ по вечерам. Но это было несколько месяцев тому назад…

— В феврале, — подсказала Кэти.

Питер кивнул. Ему стало легче. Тот факт, что все это случилось так давно, почему-то сгладил остроту ситуации.

— Шесть месяцев тому назад, — уточнил он.

— Да, — подтвердила она, но затем три слова, как три пули, вонзились ему в сердце. — В первый раз.

Все идиотские вопросы вмиг заворочались в мозгу. Ты хочешь сказать, что были и другие разы? Да, Питер, именно это она и имеет в виду.

— Сколько раз?

— Еще дважды.