Смертельный гамбит. Кто убивает кумиров?

Сеньора внимательно смотрит на фотографию и неопределенно пожимает плечами. Точно. Никто толком не мог узнать Эндрю после убийства — казалось, с лица его была стянута старая кожа и надета новая. А всего лишь сказался феномен отключения биочипа от своей матрицы, что и подтвердили генетики в Гарвардском университете. Есть такая особенность в материи, которая «кормится» от своей матрицы: как только «кормление» прекращается, тут же завершается поступление микроэлементов для подпитки объекта. В данном случае объектом был Эндрю, и после исполнения заказного убийства его вживленный чип резко отключили от системы жизнеобеспечения, после чего в тканях активизировался процесс разрушения. И не только ткани — сам биологический микрочип стал поглощаться костной тканью, не желающей расставаться с привычным рационом. И лишь сделанный в клинике анализ позволил обнаружить едва распознаваемые частички инородной для человеческого организма биологической добавки.

— Что вы помните о том вечере, сеньора Эскобар? — поинтересовался я.

— Пришла машина, и увезла Джанни. Стекла темные, номеров не видно. Два дня ни слуху ни духу, а потом он вернулся. Прибыл на такси и внезапно заглянул ко мне. Я всегда к нему хорошо относилась — молча впустила, налила выпить и приготовилась выслушать. Знаешь, он был из тех блестящих людей, которые остро реагируют на неприятности. На нем лица не было, я деликатно спросила, не надо ли ему к врачу. Он, помню, на меня непонимающе посмотрел, а потом расхохотался до слез. Понял, что я про шуры-муры с парнями говорю, и отвечает: нет, мол, донна, там у меня ничего не болит. А потом мы с ним распили бутылочку вина. Он философствовал о месте человека в жизни, о таланте, о даре, проклятье, говорил, что продал бы душу Дьяволу за дар Творца, если бы сам не умел создавать, и тому подобное. Уже перед уходом сказал мне странную фразу: «Они до меня добрались». Я знала, что у него есть завистники, но не подумала, что речь идет об убийцах.

Выписка из архива

Человек неординарных способностей. Открытый. Воздействие на людей. Гомосексуалист. Возможно использовать по пункту А 675429/89. Рубен.

Вскоре я познакомился с Рубеном. Джерри Рубен. Человек-протокол из Клана. Я не думал, что мне позволят прийти на встречу, что будут со мной говорить, но я ошибся. Их действительно не пугают мои записи, и расследование вызвало лишь здоровый интерес: как же частный детектив, в прошлом репортер, не без связей, конечно, хоть и дверь ногой не открывает, — так вот, как он свяжет шлюху и кутюрье, президента и актрису, принцессу и шофера. Им ли бояться, если они управляют миром?..

Выйти на них оказалось проще, чем я думал. Я считал, что подступ будет почище, чем взятие Форт-Нокса, но ошибся. Скорее всего, заметив мои потуги по поиску разгадок громких преступлений, за мной стали наблюдать с нескрываемым любопытством. Не зря иногда казалось, будто за мной следят. Если бы не здоровая психика и опыт былых передряг, я мог бы заработать психическое расстройство с манией преследования. Тем не менее меня подобные приключения всегда взбадривали. Я усилил поиски, утроил усилия и обратился к помощи давних знакомцев из спецслужб, за которыми оставался должок. В результате меня снабдили электронным адресом возможного информатора. Теперь я понимаю, что заполучил его не потому, что активно тряс за грудки приятелей, просто со мной решили поиграть и проверить мои силы. Клан пожелал допустить меня до предбанника своих тайн.

После недолгой официальной переписки мне назвали номер телефона. Моим собеседником оказался тот самый Джерри Рубен, о котором я уже упоминал. Мы договорились о встрече в небольшом уютном кафе. Я пришел вовремя. Рубен опоздал. На нем был дорогой костюм серо-стального цвета. На мне джинсы и кожаная куртка. Молча отпили кофе, обмениваясь настороженными взглядами. Потом папка, которую он держал, легла на стол передо мной, и я стал листать тонкие листки папиросной бумаги. При чтении второй странички мне стало жарко. А Джерри по-прежнему курил, и лицо его походило на лик каменного изваяния:

— Ничего не понимаю, — пробормотал я, — Версаче был завербован вашим Кланом? Но зачем?

Едва уловимое движение, и Рубен стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, словно этот жест разучил по нотам, затем произнес:

— Клан заинтересован в людях, чьи незаурядные способности помогают воздействовать на общественное мнение. До той поры, пока они придерживаются договора, подписанного между нами, организация не предпринимает никаких противозаконных действий, дабы напомнить о своем существовании.

У меня было ощущение, что я слышу, как вбиваются гвозди в каменную стену.

Клац.

Клац.

Клац.

Дело в том, что я слитком ценю свою свободу и независимость, мне странно слушать, когда кто-то рассказывает о том, что в своих целях стесняет эту свободу:

— Я не понимаю, а что, нельзя было отказаться?