Смертельный яд

— Жаль, что я не знакома с этой девушкой, — ответила герцогиня в свойственной ей манере не отвечать на конкретный вопрос, — такое интересное и запоминающееся лицо, возможно, не слишком красивое с общепринятой точки зрения, но это еще интереснее, красивые люди так часто бывают глупыми. Я читала одну из ее книг, и она действительно очень хорошо написана: я до двухсотой страницы не могла отгадать, кто убийца, обычно мне это понятно на пятнадцатой. Как странно — писать книги о преступлениях, а потом самой оказаться обвиняемой. Возможно, кое-кто сочтет, что это расплата. Интересно, если она этого не делала, ей уже удалось самой вычислить преступника? По-моему, авторам детективов в реальной жизни не слишком удаются расследования. Конечно, за исключением Эдгара Уоллеса, от которого, по-моему, ничто не может укрыться, милого Конан-Дойля и этого чернокожего, не помню, как его зовут. Ну и, конечно, Слейтер — это кое-что; правда, все это было в Шотландии, а у них такие странные законы, особенно связанные с заключением браков. Ну, я думаю, нам осталось недолго ждать. Не обязательно мы узнаем истину, но хотя бы поймем, к какому выводу пришли присяжные.

— Да, они что-то задерживаются. Послушай, Уимзи, я бы хотел, чтобы ты сказал мне…

— Поздно, слишком поздно. Я заключил свое сердце в серебряную шкатулку и запер ее золотым ключиком. Теперь ничье мнение, за исключением присяжных, ничего не значит. Надеюсь, мисс Климпсон убедит их не совершать непоправимого. Раз открыв рот, она может говорить не умолкая два часа.

— Они там уже полчаса, — заметил Паркер.

— Все еще ждем? — осведомился Сэлкомб Харди, возвращаясь к местам для представителей прессы.

— Да. И это ты называешь двадцатью минутами? Уже три четверти часа.

— Их нет уже полтора часа, — заметила барышня, сиявшая за спиной Уимзи, своему жениху. — Что они там могут обсуждать?

— Может, они считают ее невиновной.

— Какие глупости! Конечно же, она виновна. Это видно даже по ее лицу. Такое неприятное, и она даже ни разу не заплакала.

— Ну не знаю, — откликнулся молодой человек.

— Не хочешь ли ты сказать, что она тебе нравится, Фрэнк?

— Ну правда, не знаю. Она не похожа на убийцу.

— А откуда ты знаешь, как выглядят убийцы? Ты что, когда-нибудь встречался с ними?

— Я их видел у мадам Тюссо.

— Ах эти, восковые. Все восковые фигуры похожи на убийц.

— Может быть. Хочешь шоколадку?

— Два часа пятнадцать минут, — нетерпеливо промолвил Уоффлз Ньютон. — Наверное, они там заснули. Придется делать специальный выпуск. А если они всю ночь просидят?

— Нам тоже придется сидеть всю ночь, только и всего.

— В таком случае теперь моя очередь сходить выпить. Позовешь меня?

— Ладно.

— Я говорил с приставом, — прошептал один из завсегдатаев подобных процессов, — судья послал спросить у присяжных, не может ли он им помочь.

— Да ну? И что они ответили?

— Не знаю.

— Они совещаются уже три с половиной часа, — пробормотала девушка за спиной у Уимзи. — Я так проголодалась.

— Правда, милая? Может, тогда пойдем?

— Нет, я хочу услышать приговор. Мы так долго ждали, что теперь нет смысла уходить.

— Ну, тогда я выйду куплю сэндвичей.

— Это очень мило с твоей стороны. Только не задерживайся, у меня наверняка начнется истерика, когда я услышу приговор.

— Постараюсь как можно быстрее. Еще хорошо, что мы не входим в состав присяжных — им ничего не дают.

— Как? Ни есть, ни пить?

— Ничего. Кажется, им даже не разрешают зажигать ни света, ни огня в камине.

— Бедняжки! Но здесь ведь центральное отопление?

— Да, и потому здесь жарко, так что пойду глотну свежего воздуха.

Прошло пять часов.

— На улице такая толпа, — сообщил завсегдатай, возвращаясь после разведки. — Какая-то группа стала освистывать обвиняемую, другие вступились, и началась потасовка, скорая даже увезла одного раненого.

— Правда? Как интересно! Смотрите! Вон возвращается мистер Эркхарт. Как мне его жалко. Наверное, так ужасно, когда в твоем доме кто-то умирает.

— Он разговаривает с прокурором. Они-то все, конечно, как следует пообедали.

— Сэр Импи Биггз красивее прокурора. Это правда, что он разводит канареек?

— Прокурор?

— Нет, сэр Импи.

— Да, правда. И получает за них призы.

— Как забавно!

— Держись, Фредди, — промолвил лорд Питер, — вижу там кто-то идет. Клянусь, они вот-вот будут в зале. Никогда не ждал этого с таким тяжелым сердцем.

Все встали. Судья занял свое место. На скамье подсудимых снова появилась обвиняемая. В свете электрических ламп лицо ее казалось смертельно бледным. Дверь в комнату присяжных открылась.

— Посмотри на их лица, — прошептала все та же барышня. — Говорят, что они никогда не смотрят на обвиняемых, когда выносят обвинительный приговор. Ой, держи меня!

Секретарь суда обратился к присяжным тоном, в котором официальная корректность боролась с укором.

— Господа присяжные, удалось ли вам достигнуть единого мнения относительно приговора?

Старшина присяжных встал. Лицо его выражало обиду и раздражение.

— К сожалению, нам не удалось достигнуть согласия.