Смертельный инструмент ацтеков

– Вот именно! А она упала, как мешок с картошкой. Как будто уже совершенно не владела своим телом. Значит, получается, она сначала потеряла сознание или умерла, а уже потом упала… Вот, посмотри, где у нее гематомы!

Данилов повернул труп и продемонстрировал синяки на спине и на боках.

– А сам характер гематом говорит о том, что в момент падения сердце уже остановилось, то есть она была уже мертва.

– Хорошо, это я понял. А что все же стало причиной смерти?

– Не для протокола?

– Само собой.

– Если не для протокола, причиной ее смерти стал геморрагический инсульт.

– Какой, какой? – переспросил Лебедкин. – Про инсульт я слышал, но какой он бывает, не знал…

– Инсульт – это нарушение мозгового кровообращения, он бывает ишемический, когда кровь не поступает в важные участки мозга, и геморрагический, когда разрывается сосуд…

– Значит, инсульт… – протянул Лебедкин. – А разве он бывает у таких молодых? Я думал, это случается только у людей в приличном возрасте. За пятьдесят, допустим…

– Все бывает, – вздохнул Данилов, – бывает и у двадцатилетних. Когда я в медицинском учился, у нас на курсе один парень был. Крепкий парень, спортсмен, и что ты думаешь – на четвертом курсе с ним случился инсульт. Раз – и все!

– Тогда, выходит, это никакое не убийство, а обычная естественная смерть…

В голосе Лебедкина помимо его воли отчетливо прозвучало разочарование.

– На первый взгляд – да…

– А на второй? – оживился Лебедкин.

– На второй – есть тут кое-какие странности. Когда я начал ее осматривать, заметил, что у нее было кровотечение из ушей. Причем из обоих.

– Кровотечение? А при инсульте такое бывает?

– В принципе, возможно. Но я внимательно обследовал ее ушные проходы и нашел повреждения барабанных перепонок. Как будто кто-то проткнул их очень тонким и очень острым инструментом. Причем этот кто-то должен быть настоящим гением хирургии – сделать такой прокол, да еще с обеих сторон, и при этом не повредив ни ушные раковины, ни проходы внутреннего уха… я бы такое не сумел сделать. Ну, я, конечно, не специалист в области ушной хирургии…

– Что вы, Леонид Васильич, вы такой специалист замечательный! – тут же вставила Дуся, она знала, когда мужчину непременно нужно похвалить.

Но Данилов на ее грубую лесть не купился. Он посмотрел на Дусю с подозрением и недоверием, что само по себе было удивительно. Обычно мужчины так на нее не смотрели.

– Интере-есно… – протянул Лебедкин, уловив этот взгляд. Раз уж Данилыч на Дусю не реагирует, стало быть, дело серьезное.

– Да, и еще одно… взгляни на ее лицо. Тебе ничего в нем не кажется странным?

Лебедкин честно вгляделся в лицо мертвой женщины. Дуся через его плечо тоже посмотрела на нее.

– Ну, вообще-то, ты ее уже здорово искромсал, но все-таки…

– Все-таки она какая-то здорово испуганная, – договорила за напарника Дуся.

– Вот, и я о том же! – подтвердил Данилов, отчего-то таинственно понизив голос. – Это сейчас, после вскрытия, сразу можно ничего не заметить, а когда я ее впервые увидел – удивился даже. У нее на лице был даже не испуг, а самый настоящий ужас! Как будто она собственную смерть увидела!

– Ничего себе! – проговорил Лебедкин и зябко поежился. – Что ее могло так напугать?

– Если бы я знал!

– А может такое быть, Данилыч, что у нее как раз от этого испуга и случился инсульт?

– Ну, как тебе сказать… теоретически это возможно. Сам я с такими случаями не сталкивался, но в медицинской литературе такое описано. Слишком сильный испуг может вызвать резкий выброс адреналина, повышение артериального давления и, как результат, смерть… но для этого нужны определенные условия…

– То есть ее кто-то испугал до смерти?

– Ну, во всяком случае, я этого не исключаю…

– Ладно, это уже какая-то мистика. А вот насчет проколов в ушах – это что-то конкретное. Что ты мне об этом можешь сказать?

– Все, что мог, – уже сказал. Но я все же не самый большой специалист в этой области…

Лебедкин взглянул на Данилова с удивлением. Он первый раз услышал такое признание от всезнающего эксперта. Данилов считал себя выдающимся специалистом во всех областях экспертизы. Во всяком случае, внушал такое представление всем сотрудникам отделения.

Дуся на всякий случай промолчала.

– Если ты, Данилыч, не специалист, то кто же в этом разбирается лучше тебя?

– Это тебе нужно обратиться к профессионалам. На твое счастье, самые лучшие специалисты в этой области работают в нашем городе, в Институте уха, горла и носа на Бронницкой улице. Ладно, ребята, у меня пока все, письменный отчет пришлю к вечеру, а пока вон тот байкер меня дожидается. Дуся, ты заходи, если что, всегда тебе рад!

– Дохлое дело, – сказал Лебедкин, поеживаясь после холодного помещения лаборатории, – получается, что этот Барсуков и правда ее не убивал. Сама посуди – соседка утверждает, что видела ее живой на следующий день в районе двенадцати. А он тогда в Москве был. А к вечеру, когда вернулся, она уже мертва была часов восемь-десять, это Данилыч говорит, а он так намного ошибаться не может. Выпускать нужно Барсукова этого, вот что.