Смертельный инструмент ацтеков

– И кота не кормить! – подтвердила Дуся. – И то не хватит. Да, так вот интересно мне стало на богатый дом посмотреть. И вообще… Тут как раз отгулы накопились, я и согласилась. Ну, поехали мы. Это в северном направлении, по трассе «Скандинавия» нужно ехать в сторону Выборга, но, не доезжая, свернуть, там дорога специально проложена в поселок. Поселок новый, все дома большие, красивые, но это я потом уж видела, а пока остановились мы у шлагбаума – там охрана, все как положено. И смотрю, выходит из будочки Витька Масляков, помнишь его? В соседнем отделении работал, лет пять как уволился.

– Помню, худущий такой, как скелет, был. У меня сто сорок рублей занял, да так и не отдал, паразит.

– Ну вот, он самый, только здорово растолстел от спокойной жизни в охране. И то сказать – сиди себе в будке, нажимай кнопку, чтобы шлагбаум поднять, а зарплата идет. Приближается, значит, Витька к машине, потому как у них порядок такой – у нового человека документы обязательно проверить. Ну, меня увидел, глаза вытаращил, рот разинул, чуть не обниматься собрался. Я ему мигаю – так сразу понял, видно, не совсем там заплесневел, выучка прежняя осталась. Ничего не сказал, паспорт унес, чтобы проверить, а когда вернул – смотрю, а там бумажка с номером телефона и написано: «На всякий случай». Может, думал, что я не просто так в гости, а под прикрытием работаю.

– А ты хахалю своему, Артурчику этому, не сказала, что в полиции работаешь?

– Да что ты, зачем мне это надо! Некоторые сразу пугаются, а на этого у меня виды были на долгосрочное знакомство. Подъехали мы к дому. Махина такая – ужас! Но красиво, сад ухоженный, прислуги всякой немерено. Машин во дворе тоже прилично стоит, гости, значит. Оказалось, у его матери день рождения, а мне Артур и не сказал ничего. Хорошо, думаю, что платье приличное взяла.

– И что дальше было? – Лебедкин ненавязчиво придвинул к себе коробку с остатками выпечки.

– Кушай, Петя, кушай! Это мне сегодня кухарка их дала. Славная женщина, печет хорошо… Ну, значит, мамаша его – это что-то. Лет ей, судя по сыночку, которому тридцать один (я паспорт видела), уж не меньше пятидесяти, а то и побольше. Но худая вся и жилистая, как пожилой страус. От фитнеса разного и всего остального. Морда вся натянутая. Меня увидела – хотела перекоситься, да никак.

– Ботокс не позволяет?

– Да там много всего… В общем, сразу ясно, что дружбы у нас с ней не получится. Однако сразу гадости она говорить не стала, зубы сжала и даже оскал какой-то из себя выдавила вроде улыбки. Ну, остальные гости на меня смотрят, перешептываются.

– А мужики к тебе как? – оживился Лебедкин.

– Да как обычно! Только какие там мужики-то… У этой мамаши муж затюканный, бессловесный, тихо себя ведет, незаметно, еще пара-тройка таких же да дед Артура, старый совсем, в инвалидном кресле его возят. Ну, слышу я, как мамаша Артуру сквозь зубы шипит: «Потом поговорим». И Артурчик сразу меньше ростом стал, скукожился весь. А раньше все хвост распускал передо мной – я то, да я се… Ну, думаю, проведу как-нибудь времечко да и дам ему от ворот поворот. Какие мои годы, найду себе кого получше… с этим проблем не будет…

– Это точно… – Сытый и счастливый Лебедкин погладил Дусю по руке.

– А потом приезжает мамашина сестра с новым хахалем. Она мамаши и моложе-то года на два (мне Артур потом сказал), а по виду – так и на все десять. Денег много первый муж оставил, вот она их на себя любимую и тратит. Ну, тут, конечно, высшего качества все, зачем зря хаить. И бойфренд моложе ее лет на двадцать. Красавчик такой, внимательный, по ручке ее все время гладит – в общем, все ясно. К вечеру за стол позвали, речи всякие, тосты, поздравления, мамаше подарок от мужа и сына – серьги бриллиантовые, вот такие камни! – Дуся показала какие. – Красивые сережки, что и говорить, и дорогие страшно. У мамаши даже улыбка настоящая на лице прорезалась, когда серьги надела, и ботокс не сдержал. Ну, Артурчик мой сдулся, так что я решила сама развлекаться. Поела вкусно, говорила уже, что кухарка у них отлично готовит, рассмотрела картины на стенах, по дому погуляла немножко, прихожу – у них танцы. И этот сестрицын хахаль молодой уж так ее обхаживает, что даже слишком. Явно переигрывает. И перехватила я взгляд старика этого, их папаши. Вижу, что противно ему, и пробормотал он что-то похожее на «прохвост». Что ж, я тоже так посчитала, да только мое какое дело? Я – человек посторонний… Да, забыла сказать, мамашу зовут Алевтина, а сестру ее Эвелина. Я от скуки с дедом-инвалидом парой слов перекинулась, он говорит – жена покойная так назвала, его не спросила. Значит, так вечер и прошел. Кое-кто из гостей уехал, а сестра с хахалем и мы с Артуром остались. Дом большой, роту солдат запросто разместить можно. Я с Артуром отношения выяснять не стала – и так все ясно, мамочка меня не одобрила. А он что-то пытался мямлить, да я заснула. А под утро уже просыпаюсь – что-то мне маятно.

– От еды вкусной. – Петр не удержался от ехидства.