Смертельный исход: возрождение воровки

Я наклонила голову вниз. Мои плечи опустились и дрогнули, а глаза самую малость увлажнились. Порыв ветра сильнее растрепал тёмные пряди по светлым одеждам.

— Я… Вела себя недостойно всё это время, — мой голос звучал тихо и глухо. Поверьте, это из-за крайней степени нежелания всё это говорить, — я доставила много неудобств шиассу. И единственное, о чём я могу молить — о прощении господина шиасса.

Под чужое молчание я будто бы сжалась и подняла слезящиеся глаза на мужчину. Это был мой фирменный взгляд: «я голодала 10 дней, дай покушать». Шиасс Дейянир смотрел на меня с удивлением, но лицо у него было настолько же холодным, как и прежде. А вот его свита удивлённо зашепталась.

— Нет, я прошу слишком многого… — тихо всхлипнула я, будто бы отчаявшись, но сдерживая эмоции из последних сил.

Я начала неловко подниматься с колен, мои ноги предательски задрожали, а в глазах потемнело вполне натурально. Тело покачнулось, как тростинка на ветру. Белые одежды на миг хлестнули воздух, а в следующий момент шиасс резко шагнул ко мне навстречу, успев придержать за талию и спасая от падения.

Слава богам! Не хотелось бы шлепнуться перед этой ехидной толпой. Хватило и прошлого раза…

— Нисса, вам плохо? — в его голосе не было сильного волнения, однако, он впервые проявил слабую заинтересованность в моей тушке.

Я слабо закашлялась и чуть прикоснулась пальцами к скулам светловолосого Князя:

— Я счастлива, когда шиасс смотрит на меня…

После этой фразы, я закрыла глаза и сделала вид, что окончательно теряю сознание. Не иначе, как от стыда. Не знаю, как меня не стошнило от этой ванильной ереси… Должно быть, я неплохо вживаюсь в роль?

— Слуга, что происходит с твоей госпожой? — нахмурился мужчина, продолжая прижимать к груди якобы бессознательную меня.

— З… Здоровье госпожи стало хуже. Она так и не восстановилась после отравления и, к тому же… — Мию запнулась, будто была не уверена, стоит ли произносить фразу до конца.

Молодец, девочка, всё как мы репетировали.

— Говори, — стальным голосом приказал шиасс.

— Простите, господин! Кухня доставляет госпоже некачественные блюда! Она мало ест и практически не спит, каждую ночь её мучает совесть за содеянное… Госпожа много молится на холодном полу. Но ночи становятся ледяными, а стены в нашем дворике такие тонкие… — Мию всхлипнула и зарыдала, причём так натурально, что я едва не присвистнула. Жаль, всё ещё приходится притворяться бессознательной, а то я бы посмотрела на всю эту театральную постановку.

Ладонь Князя переместилась на оголённую часть моей руки.

— Её кожа холодна, как лёд, — голос шиасса стал более жёстким, — управляющий, ко мне.

Вышеназванный мгновенно отделился от пёстрой толпы, сопровождающей князя. Дейянир поудобнее вскинул меня на руки и повернулся к своему слуге.

— Да, господин? — с готовностью отозвался тот.

— Переселите ниссу в более тёплые покои. Она добродетельно отмаливала свои грехи… За что заслужила прощение, — веско и с намёком произнёс Князь.

В толпе зашептались о том, насколько милостиво он поступил.

Ха-а… Да, конечно, милость века. Сам позволил, чтобы девушку довели до такого состояния, сам издевался — и сам остался, в итоге, благодетелем. Мужикам на Хейнане живётся хорошо, не так ли?

Я едва не поморщилась, но вовремя сдержала эмоции. Это могло навредить моему актёрскому мастерству.

Но, по крайней мере, проведённый эксперимент говорит о том, что такой тип поведения и впрямь импонирует шиассу намного больше, чем вульгарный вид Астрии до этого. Придётся основательно поработать над её гардеробом… То есть, моим гардеробом.

Аргх, я всё еще не привыкла, что это тело — моё!

Говоря о дальнейшем: я бы предпочла, чтобы шиасс сгрузил меня куда-нибудь, но этот «господин» хренов решил лично донести меня до паланкина. Не знаю, как объяснить этот внезапный приступ человеколюбия.

Под причитания и благодарности Мию (дорогая, заткнись), он, наконец, опустил меня на подушки паланкина и холодно приказал Мию заботиться обо мне лучше, после чего степенно ушёл.

Я приоткрыла один глаз, но продолжала смирно лежать ровно до того момента, пока мы не двинулись.

Стоило Мию испуганно сесть рядом со мной, а паланкину — прийти в движение, я приподнялась, старательно разминая затёкшие мышцы.

— Госпожа! С вами всё в порядке? — изумлённо спросила моя служанка.

— М? Да, вполне. Ты отлично справилась.

— Я… Я решила, что вам правда плохо… — заныло это недоразумение. Я благодушно похлопала её по спине, стараясь не очень сильно закатывать глаза.

Да уж, непутёвая девица. Оказывается, она успела поверить в тот фарс, который мы даже обговорили предварительно!

Я расслабилась на подушках, закинув руки за голову. Ещё немного — и заживу по-королевски. Ну… Или почти? Конечно, не стоит светиться слишком откровенно. Мне ведь не нужно опасное звание ниссаше.

— Госпожа, вы не боитесь ниссаше Камены? — тихо спросила Мию. Она так резко прекратила ныть, что натурально застала меня врасплох.

— Боюсь? С чего бы? — медленно потянула я.

— Ну… Она, наверное, плохо отреагирует, когда узнает, — тихо пробормотала девчушка. Как видимо, вспомнила моё отравление.