Смертельный хоровод

Сабина откинулась на подушку и снова уставилась наверх.

«Потому что там еще что-то…

Но что?

Да, верно, черная «Лада-Тайга». На парковке вдруг появилась эта машина, о которой все время говорил Харди.

Сабина вспомнила слова Снейдера. Смерть семьи Харди на совести шести сотрудников БКА. Но Харди упоминал возможного седьмого участника.

Проклятье! Их семеро!

Когда она попыталась приподняться, в машину вошел пожилой высокий лысый мужчина и закрыл за собой дверь.

– Снейдер? – пробормотала Сабина и опустила взгляд.

Мужчина повернулся к ней спиной и начал перебирать бумаги на узкой полке.

– Кто вы?

Мужчина проигнорировал вопрос, нашел на сиденье санитара судебные акты и сунул их себе под куртку.

– Помогите, – прохрипела Сабина.

Тут мужчина развернулся, зажал ей рот, а другой рукой повернул колесико капельницы так, что лекарство закапало быстрее, и Сабину еще больше стало клонить в сон.

– Помогите… – простонала она под его рукой и почувствовала, как силы покидают ее.

Ее глаза закатились наверх, а когда Сабина снова могла четко видеть, то заметила, как мужчина склонился над ней. Она чувствовала его несвежее дыхание и видела старческое худое обветренное лицо с мешками под глазами. Она в панике уставилась в глаза мужчины.

«Это лицо!»

В ее полубредовом состоянии лицо старика казалось Сабине очень знакомым. Неожиданно она вспомнила слова Айзнера: «Я из семьи полицейских; три поколения в уголовной полиции». Ее глаза расширились, когда она вдруг увидела перед собой фотографию в гостиной Айзнера. Мужчина в кепке и синей полицейской форме!

– Вы отец Айзнера! – выдавила она из-под его ладони.

– Нас ты в тюрьму не упрячешь… – пробормотал он и усилил подачу обезболивающего. Затем убрал руку с ее рта.

Сабина жадно вдохнула воздух.

– Ваш сын вас использует…

– Ты ошибаешься, золотко. Пусть мой мальчик коррупционер, но кровь гуще воды. – Старик взял упаковку с инъекционной иглой и снял пленку. – У моей невестки не могло быть детей, и вдруг чудесным образом она беременеет. Но все равно в нашей семье не будет четвертого поколения полицейских. Мой внук пробыл в животе только четыре месяца и даже не успел родиться.

– И за это вы ненавидите Кржистофа, – сказала Сабина.

– Кржистофа? – с презрением повторил он, насадил иглу на большой шприц и втянул им воздух. – Он лишь исполнял указание.

И тут она поняла.

Все дело в Харди!

Тот свидетель, полицейский на пенсии, и мужчина в «Ладе-Тайге» – один и тот же человек.

– Это вы тот свидетель, который двадцать лет назад якобы видел, как Харди выходил из горящего дома, – прохрипела она. – Вы хотели отплатить Харди. На самом деле вы вовсе не умерли.

Она хотела приподняться, но старик вытянул жилистую руку и сильным движением прижал ее к кушетке.

– Шшшшш! – Он приложил ей палец к губам, едва не попав иглой в глаз.

– Да, я даже выступал главным свидетелем обвинения, мои данные были защищены.

– Как бывший полицейский, это вы сумели подстроить так, чтобы Харди остался в Бютцове дольше положенного срока!

– Ваши знания вам больше не помогут.

– Он отвернулся от нее, воткнул иглу в трубку капельницы и ввел воздух в жидкость. Воздушные пузырьки быстро устремились вниз к канюле, которая была зафиксирована пластырем на локтевом сгибе Сабины.

«Воздух попадет в твою вену – а когда пузырьки достигнут легких, тебя убьет воздушная эмболия».

Сабина хотела перевернуться и вырвать канюлю из вены, но старик Айзнер уперся ногой ей в руку и перенес на нее весь свой вес. Затем склонился над Сабиной и зажал ей обеими руками предплечья, почти полностью ее обездвижив. Сабина могла лишь дрыгать ногами, но на это у нее уже не было сил.

– Вам это не сойдет с рук, – прохрипела она, косясь на трубку, воздушные пузырьки в которой в любой момент могли достигнуть начала катетера.

– Судебные акты уже у меня, – хладнокровно заявил он.

– Ну и что, – прохрипела она. – Убив меня, вам еще придется заставить замолчать Снейдера.

– Снейдера? – Он презрительно улыбнулся. – Он отстранен от службы. Да и кто поверит наркоману, который уже представал перед судом за убийство в состоянии аффекта?

– Помогите… – успела выкрикнуть Сабина.

Айзнер снова зажал ей рот ладонью. Теперь у нее оказалась свободной правая рука, но Сабина была такая вялая, что практически не могла пошевелиться. К тому же рана в плече пульсировала нестерпимой болью.

«Ты должна вырвать трубку!»

Но как? У нее не было оружия. Санитары забрали пистолет, а здесь ни ножниц, ни скальпеля, которым она могла бы воспользоваться.

«Это не так. У тебя есть оружие».

Воздушные пузырьки достигли начала катетера, и от паники у Сабины похолодела рука. Она со всей силы прикусила губу и ощутила вкус крови во рту. Боль привела ее в чувство.

Свободной рукой она полезла под одеялом в карман брюк и вытащила складной нож Харди, который забрала у Снейдера. Не успел старик понять, что происходит, как она выкинула лезвие и воткнула ему нож в бедро.