Смертельный лабиринт

— Не может быть… — после паузы почти шепотом проговорил Александр. — Славка, какая же я жуткая свинья… Ведь получилось — с глаз долой — из сердца вон… Ты ее еще увидишь?

— А я ее и сейчас вижу. Прямо перед собой.

— Скажи ей, что я перед ней виноват навсегда. И нет мне прощения… И уж за одно это с меня там — понимаешь? — наверху, когда-нибудь обязательно спросят… Как она?

— Как всегда, прекрасна. Сам ничего не хочешь сказать?

— Боюсь… слов не найду.

— А ты все же попробуй. А то, когда будешь ее в качестве свидетеля допрашивать, язык проглотишь. За нее, кстати, не беспокойся, мы уже пришли к консенсусу.

Грязнов передал трубку Илоне, и та, помолчав, сказала:

— Ну здравствуй, крестник. Я рада, что жизнь у тебя в порядке, Слава мне рассказал.

— Я, наверное, был бы куда более рад, если бы она в порядке была у тебя. Прости меня, а? Илонушка, я ведь все про себя знаю, и это «все» мне ужасно противно. Но я о тебе никогда не забываю, если это может служить хоть каким-то оправданием.

— А ты знаешь, мне сказанного сейчас тобой вполне достаточно. Для души. А остальное пусть тебя не волнует. Уверена, что мы днями встретимся. Не делай большие глаза, и вообще меня зовут Ириной Владимировной. Так уж получилось.

— О-бал-деть! — с расстановкой произнес Турецкий.

— Я тоже все знаю, но, повторяю, так вышло. Поэтому, — хмыкнула она, — если однажды, нечаянно, я приснюсь тебе, и ты произнесешь во сне мое имя, ничего не бойся, будешь понят окружающими абсолютно правильно. Мысленно целую и передаю трубку твоему генералу, занимайтесь вашими делами.

— Славка, просто нет слов!

— Ничего, найдутся. Так какие у тебя планы по поводу… э-э… пассажира?

— Он такой компромат на всех, включая себя, выдает, что можно одним махом паковать всю компанию. Но мы встретим и доведем его до дома, а там еще послушаем и решим окончательно. А ты начинай колоть эту чертову «Гармошку». А очередную распечатку, или что там они тебе таскают, перечитай пару раз и внимательно. Впечатляет… Поцелуй, пожалуйста, ту, которая рядом с тобой. И скажи ей, что она — удивительная и изумительная.

— Да? Прямо вот так? А это не тавтология?

Турецкий словно поперхнулся.

— Слушай, откуда ты такие слова знаешь? — с неподдельным как бы ужасом спросил он. — Ты не заболел?

— Что знаем, про то не распространяемся, а чего не знаем, про то молчим. Свои слова потом сам ей скажешь. Пока, до завтра, человеку отдыхать пора от нас, бездельников…

5

Александр Борисович уже отчетливо чувствовал, что дело близится к развязке. И по этой причине к моменту встречи господина Рутыча, который мчался ночным поездом в Нижний Новгород, чтобы постараться предотвратить возможные неприятности с Зоей, организовал и «напряг» лучших сыщиков и «топтунов» Главного управления внутренних дел области.

С Рутыча требовалось ни на миг не спускать глаз и слушать каждое сказанное им слово. Его внутреннее состояние, судя по последним телефонным переговорам с Воробьевыми, было близким к стрессовому. Потому нельзя было попадаться ему на глаза: немедленно угадает при таком душевном волнении и напряжении, что за ним следят, и может попросту «слинять». И тогда у следствия останутся только слова, сказанные по телефону, — вот и все улики. А слова за улики никто, никакой суд принимать не станет.

Чтобы этого не произошло, да, впрочем, у москвичей и времени не оказалось для совета, ибо Рутыч снялся, что называется, в одночасье, капитан Игорь Петухов, которого сменил Женя Гуляев, даже не посоветовавшись с Грязновым, сел в тот же поезд, что и Рутыч. Только в соседний вагон. Вячеслав Иванович позже, что называется, «благословил» действия сыщика, когда тот уже был в пути.

И в этой связи первый допрос генерального директора «Гармонии» назначил на десять утра, когда агентство открывало свои двери для посетителей. С этой же целью Вячеслав Иванович позвонил Косте Меркулову в семь утра, зная, что тот просыпается рано и за легким завтраком прочитывает всю вчерашнюю прессу, которую не успел просмотреть накануне. То есть в семь он уже дееспособен.

Итак, в семь был звонок, затем тоже завтрак, который милому другу Славке приготовила Илонка. После чего Грязнов забросил подругу в центр, на Большую Никитскую, по соседству с ее службой, а сам отправился в Генеральную прокуратуру. Там Костя должен был уже к этому времени организовать и лично подписать постановление на обыск в агентстве «Гармония» и изъятие всех документов, касающихся коммерческой деятельности этого частного предприятия за последние полгода, а также компьютерной техники, которая могла содержать сведения об этой деятельности. Правильно полагая, где полгода, там бывает и гораздо больше. Да и кто ж посмеет возражать, когда оперативники из службы «Р» Министерства внутренних дел станут изымать из компьютеров жесткие диски и вообще выгребать всю информацию, находящуюся как в компьютерах, так и на дискетах.