Смертельный мир

В отличие от князя Кырды, карету Маная пропустили в Женский монастырь без малейшей задержки. Царица Гуща лично вышла встречать кардинала. Им обоим было что вспомнить, о чем поговорить. Так же, как и князь Низлый, они более сорока лет назад вместе познали «прелести» жизни в мире настольном. Тогда Тамара прямо-таки сияла своей восточной красотой, и не только Артур Манаев был в нее влюблен. Но именно он повлиял на ее судьбу в мире за стеной, упросив Творца при одном из первых своих обратных преобразований, сохранить Тамаре жизнь и возвеличить, произведя в царицы. Старушка Гуща никогда об этом не забывала.

Впрочем, сейчас для воспоминаний не было времени. Тем более кардинал Манай забыл обо всем, когда увидел тех, кого ему предстояло сегодня обвенчать. Во-первых, должно было состояться не одно венчание, а два. А во-вторых… Молодожены, которые предстали перед ним первыми, оказались никем иными, как принцем Ащуком, левая кисть которого была забинтована, и дочерью Гущи – царевной Векрой! Когда-то ему уже доводилось ее венчать, причем дважды, и вот – опять? Да еще и с кем!

У кардинала возникло желание протереть глаза. Неужели царство объявило войну Лесному королевству только для того, чтобы освободить Ащука и породниться с королем Халимоном? Породниться и – объединить военные силы? Царство всегда было союзником Лесного королевства, а теперь оно, словно в тисках окружено с двух сторон. В таком случае короля Гурлия и всех лесных ждет неминуемый крах! Эти мысли промелькнули в голове Маная, прежде чем он обратился к невесте:

– Царевна, я не буду спрашивать, любите ли вы своего суженого. Ответьте лишь – почему вы выбрали именно его?

– У принца Ащука оказался очень вкусный мизинец, – ответила Векра, не моргнув глазом. – А еще мне понравилась его задница. На ней такой симпатичный шрам…

– Принц! – тут же обратился кардинал к Ащуку, которого знал с пеленок, и который при упоминание о шраме заскрипел зубами. – А вы, конечно же, берете царевну в жены благодаря неожиданно возникшей любви?

– Нет! – ответил Ащук, бросив быстрый взгляд на Векру. – Благодаря давно возникшей ненависти. Ненависти к Лесному королевству! Которое после объединения наших с царевной усилий, должно прекратить свое существование!

– Благословляю вас на мир, э… – кардиналу захотелось поправить самого себя и вместо «на мир» сказать «на войну», но он сдержался, – и любовь. Отныне вы муж и жена. Можете поцеловать друг друга.

Манай успел подумать, что молодые не последуют его предложению, а если и поцелуются, то наспех, формально. Но неожиданно Ащук и Векра слились в долгом поцелуе, перешедшем в обнимания, тисканья, страстные вздохи, и лишь когда царевна, теперь уже – принцесса, впилась пальцами муженьку в зад, тот вскрикнул и отпихнул ее от себя…

Да, таких молодых кардиналу венчать еще не доводилось. Но он тут же забыл об Ащуке и Векре. Во втором женихе он ожидал увидеть князя Ембека, о котором так беспокоился отец. Вместо князя под ручку с молоденькой цесаревной Купафкой к нему подходил тот самый пришлый Фролм! Так же, как и у Ащука, левая кисть его была перебинтована, а значит, осужденный на смерть беглый убийца тоже пожертвовал своим мизинцем и тоже венчается. Да еще с кем!

Кардинал встретился с Фролмом взглядом. Пришлый был даже не столько спокоен, сколько флегматичен. Казалось, происходящее ничуть его не волнует. Но кардинала Фролм узнал, Манай понял это по легкой ухмылке, скользнувшей по губам приближавшегося к нему преступника.

Но где же князь Ембек? Кардинал обернулся, кивком подозвал стоявшую поблизости царицу Гущу и задал ей этот вопрос.

– Молодого князя убили лесные, – сообщила Гуща. – Не исключено, что самолично граф Винсепто. – И, видя, что нахмурившийся кардинал, о чем-то сосредоточенно думает, добавила:

– Кстати, Ваше преосвященство, вам известно, что младший сын Гурлия, принц Читко тоже убит?

– Вот как? – Манай не удержался от того, чтобы с усилием потереть ладонями лицо. – И это может означать только…

– Войну не на жизнь, а на смерть, – с улыбкой пожала плечами царица.

– А князья?

– У меня с Низлым был заключен договор об объединении наших усилий, – призналась Гуща. – Они идут войной на горных, мы – на лесных. Залогом союза должно стать венчание наших потомков: его внук должен был обвенчаться на одной из обитательниц царства, предположительно на цесаревне Скорпе, моя младшая внученька Купафка – выбрать в мужья кого-нибудь с Княжеского острова. Купафка женишка себе нашла, пусть и не из князей, но с виду крепкого. А вот князек Ембек, увы, ушел в мир иной. А здесь ни с того ни с чего и дочуре моей страсть взыграла. Чем, мол, я хуже дочери, тоже, мол, венчаться хочу. Да не абы за кого, а за самого принца! А что – ее право! Да и выгодно это венчание и царству нашему, и королевству Горному.

– Но князья-то как? – вновь спросил Манай.