Смертельный номер

– Валера был человек разумный, зря рисковать не любил.

– А у нас сложилось впечатление…

– Скажите пожалуйста, Виктор Игнатьевич, – перебил Ильина Круглов, – а не было ли в последнее время скандалов внутри корпорации?

– На меня намекаете? – усмехнулся Соломеин.

– Ну почему же, не только на вас, – нагло сказал майор.

– Скандалов, крупных обид не было. А мелкие драчки были. Сразу с чужим мнением Валерий Миронович никогда не соглашался. Приходилось повоевать. Ругались, конечно. И я в том числе.

– Виктор Игнатьевич, скажите, а не мог ли Борзов…

– К чему эти вопросы? – оборвал майора Соломеин. – Вы всерьез полагаете, что Валерия могли убить? У вас есть какие-то факты? Доказательства?

– Нет. А у вас?

– Если бы я на миг допустил, что Борзова убили из-за коммерческих операций, разве бы я разъезжал по городу без охраны?

– А мог Борзов вести крупные дела без вашего участия?

– Вряд ли. У него не было юридического образования и поэтому Валера обычно со мной консультировался. Еще есть вопросы?

– Мы должны провести расследование самым тщательным образом, – доверительно сообщил майор, – поэтому следственная группа отрабатывает даже самые маловероятные версии.

– Значит все-таки какие-то сомнения у вас есть, – вслух рассудил Соломеин.

– Согласитесь, что когда трезвый человек, на небольшой скорости теряет управление автомобилем… И человек этот не рядовой гражданин, а богатый и влиятельный бизнесмен…

– Но, как я слышал, у Валеры случился сердечный приступ?..

– Кто вам это сказал? – быстро спросил лейтенант.

– Не помню. Кажется, прочел в какой-то газете.

– Куда мог ехать Валерий Миронович воскресным утром?

– Не знаю.

– Если предположить, что смерть Борзова не связана с делами, то с чем?

– Не знаю.

– Он был азартным человеком?

– Игры и риска ему хватало в работе. Вот брат его – бездельник, тот всю жизнь играет.

– А не было ли у Валерия Мироновича привязанностей, которые…

– Личную жизнь своего компаньона, да еще трагически погибшего, я обсуждать не намерен.

– Но мы…

– Извините, – Виктор Игнатьевич глянул на часы и поднялся со стула, – я больше не располагаю свободным временем.

– Конечно, конечно, – улыбнулся Круглов, жестом успокаивая лейтенанта. – Не смеем более задерживать. Будьте добры, пропуск.

Александр Иванович расписался в бумажке и Соломеин с достоинством покинул кабинет.

– Ну и гусь, – сказал Ильин. – Он же ничего по сути нам не рассказал.

– И не расскажет, – майор достал сигарету и с наслаждением закурил. – Соломеин из тех людей, кто даже при плюгавом росте норовит смотреть поверх голов. Если мы не найдем ничего против него лично, то он и сюда-то больше не явится.

– А мы найдем?

– Надеюсь, что нет, – пожелал мудрый Александр Иванович. – С таким клиентом хлопот не оберешься.

– Значит, его оставим в покое и начнем разрабатывать других подозреваемых? – не понял Ильин.

– Ни в коем случае, – Круглов бросил окурок, – разрабатываем всех, пока не убедимся, что Борзов, упокой его душу, засмотрелся на проходящую девочку и въехал в столб случайно. Доложи, что ты там на Соломеина нарыл?

7

– В офис, – бросил Соломеин шоферу, устраиваясь на заднем сидении "Мерседеса" – близнеца Валериной машины. Он терпеть не мог привычку совноменклатуры ездить впереди, что по-западному означает – на месте телохранителя. Борзов тоже всегда лез вперед и, когда они ехали вместе, разговаривать приходилось в затылок. Виктор Игнатьевич удобно умастился в уголке и замер. Ему предстояло настроиться на разговор с неприятным типом. Алексей Николаевич был обезоруживающе вежливым и необъяснимо опасным. Его тихий голос подавлял все вокруг. Рядом с ним Соломеин чувствовал себя, как иногда с Борзовым, – неуверенно.

Виктор Игнатьевич родился в Новосибирске и тут же прожил всю жизнь. Учился в новосибирском филиале Свердловского юридического университета. Папа-прокурор в столицах особых связей не имел, и там устроить сына не смог. Витя пообижался, конечно, но потом решил, что пользоваться надо тем, что бог послал. По учебе помощь ему не требовалась, а при распределении пришлось постараться. Виктор пошел по стопам отца и стал помощником прокурора. Но слишком явный карьеризм оттолкнул от него коллег, а попытки подсидеть начальство пошли прахом. Соломеина из прокуратуры уволили по сокращению штатов. Виктор Игнатьевич отпустил усики и стал адвокатом.

На новом поприще звезд не хватал, зато завел множество полезных знакомств. И когда разразилась перестройка, он уже был готов предпринять новую попытку стать в жизни хозяином. Но созданный им кооператив неожиданно лопнул, слава богу, долги Виктору Игннатьевичу удалось повесить на компаньона.

Что-то не связывалось, не складывалось у Соломеина. Может быть, не хватало удачи? Он снова на время затих, занимаясь только юридическими консультациями тех, кому удачи хватало. Спустя год его познакомили с Борзовым.