Смертельный номер (рассказы)

Порою она обходила весь дом — по кругу. Его северная и восточная сторона, то есть задняя часть, были совсем иными, можно сказать, убогими. Джоанна никогда не спрашивала у Милдред, что делать с этими пристройками, прилепленными к дому тогда-то и тогда-то и отнюдь не предназначенными для чужого глаза. Считается, что у архитекторов семнадцатого и восемнадцатого веков не случалось провалов. Как бы не так. Они строили напоказ, что снаружи, что внутри. А то, что не было видно, их не интересовало.

Крэвенторп был выстроен в форме буквы Ш; и «пустоты» заднего двора, над которыми архитекторы потрудиться не удосужились, на взгляд Джоанны Восток, были подлинным уродством. И что с ними делать? Устроить заповедник для диких птиц? Но уже есть пруд, вокруг которого они могут резвиться и выполнять долг, предписанный им природой. (Джоанна обожала всякую живность.) Или засеять травой? Или устроить миниатюрный лабиринт и расставить в нем статуи богов, разумеется, обнаженных, если не считать бороды, пусть с ухмылкой наблюдают из-за ровно подстриженных кустов за посетителями, которые со смехом, но с явно испуганным смехом, пытаются найти выход.

Поскольку наружные интерьеры не требовали ковров, занавесок и краски для стен, с Милдред Джоанна их не обсуждала: ни эти безобразные «пустоты», ни пустырь у восточного крыла, которым почти не пользовались, разве что когда приезжали дети и внуки. (Джоанна была вдова; муж ее умер рано и оставил ей этот дом и детей в придачу.)

* * *

Милдред, вечно боявшаяся опоздать или явиться слишком рано, оказалась первой из гостей, о которых предстояло сегодня доложить дворецкому. (Почему-то она испытала страшно обрадовалась тому, что Джоанна нашла себе временного дворецкого.)

После традиционных объятий Джоанна сказала:

— Ах, милочка, какое счастье, что ты приехала раньше остальных. Идем же, тебе необходимо что-нибудь выпить с дороги.

Она повела гостью в библиотеку, где на стеклянном подносе с золочеными ручками выстроились нарядные бутылки.

— Выбирай, — предложила она. — Тебе чего? — Джоанна умела угощать так, что отказаться было невозможно.

— Мне чуть-чуть, — сказала Милдред. — Пожалуй, капельку дюбонне.

Джоанна налила ей вина, а себе — виски с льдом.

— Дорогая моя, — сказала она, — я очень рада, что ты приехала пораньше. Имей в виду — ты никогда не сможешь приехать слишком рано. — Помолчав, она добавила. — Ты у меня, кажется, ни разу не ночевала? Странно. Почему?

— Может быть, потому что ты меня не приглашала остаться, — предположила Милдред, потягивая вино.

Джоанна нахмурила лоб.

— Ну что ты, наверняка я тебя приглашала, и не раз! Но ты у нас всегда нарасхват. — Она снова помолчала и налила себе еще немного виски. — Ужасно, до чего втягиваешься, да? Ну, тебе-то это не грозит, дорогая наша бесстрашная Милдред, — рассмеялась она, слегка охмелев. — Ты у нас даже тюрьмы не боишься, впрочем, тут у нас поблизости нет никаких тюрем. Правда, боишься всего остального. — Она опять рассмеялась. — Так что я хотела сказать? — Она порылась в памяти. — Ах да, о других нынешних гостях. Не стану их называть, даже если бы и помнила, но ты почти всех знаешь, они будут страшно рады тебя видеть, даже если ты…

Она умолкла, и Милдред вспомнила, что Джоанна отличается уникальной забывчивостью.

— Итак, за столом нас должно быть восемь человек. Надеюсь, так и будет, однако есть один джентльмен, на которого я не очень рассчитываю — у него какие-то дела, что-то по международной части, если я ничего не путаю… так вот с ним ты, Милдред, точно не знакома. Его зовут граф Олмюц…

— Никогда не слышала.

— Ну, он старинный друг нашей семьи — если меня можно назвать семьей.

— О-о, Джоанна…

— Я серьезно. Так что я хотела сказать?

— Понятия не имею.

— Так вот, этот человек, Олмюц, должен приехать к ужину, — Джоанна бросила взгляд на часы: они показывали 6.30, — хотя бы для ровного счета. Конечно, мы можем вести общую беседу, у тебя, дорогая, это как раз отлично получается, но число восемь мне нравится гораздо больше семи, во всех отношениях — к тому же он много о чем может рассказать, пожалуй, даже слишком много. Так что я-то хотела сказать?

— Понятия не имею.

— Ах да, вспомнила, — обрадовалась Джоанна. — Я знаю, ты не очень любишь ночевать в чужом доме.

Она замолчала и смерила Милдред пытливым взглядом.

— Так вот, я хотела сказать: в этом доме тебе нечего бояться. Ты так много для него сделала. И так хорошо его знаешь. Собственно, внутри все — плоды твоего труда, если бы не эта уродливая часть, которая выходит во двор…

— Я ее тоже видела, — сказала Милдред. — Правда, другие части изучила гораздо лучше.

В передней уже раздавались голоса.

— Так вот что я хотела сказать, — поспешила договорить Джоанна, — пока нашествие не началось: чтобы тебе не было страшно в том длинном, тоскливом коридоре, я выделила графу Олмюцу соседнюю комнату. Чтобы, так сказать, составил тебе компанию.

— А-а, — улыбнулась Милдред, — значит, на ночь мне лучше запереться?