Смертельный рейв (СИ)

После трёх напряжённых раундов игроки сменили персонажей, и на боевую арену выступили Саб-Зиро, синий ниндзя, обладающий способностью криогенеза, и Кано, террорист с металлической пластиной на лице и светящимся красным имплантом вместо глаза. Восторгу наблюдателей не было предела, когда Саб-Зиро выполнил ледяную атаку и заморозил Кано, что позволило ему подойти ближе и беспрепятственно использовать апперкот, отнимающий сразу четверть жизни. Но и второй боец оказался не так прост, запустив в соперника огненное метательное оружие.

— Покончи с ним! — требовали зрители, болеющие за парня, играющего террористом.

— Подморозь ему яйца! — кричали сторонники синего ниндзя.

К радости тех, кто хотел суровой мужской расправы, победил Саб-Зиро.

Всё-таки дождавшись своей очереди, Рэй и Гэйдж подошли к джойстикам и бросили монету в монетоприёмник, чтобы приступить к игре. Холден встал рядом с ними, выступая в роли независимого наблюдателя. Рэю приглянулся Джонни Кэйдж — хорошо подтянутый актёр и знаток боевых искусств.

— Я буду звать его Джонни Гэйдж, — рассмеялся Рэй.

— Джонни Гэйдж против Гэйджа, — весело подхватил Холден.

Выбор самого Гэйджа пал на Лю Кана, шаолиньского монаха.

Начался первый раунд, и игроки пустили в ход все кнопки управления. В какой-то момент Рэй вообразил, что на экране происходит схватка не между вымышленными персонажами, а между ним и отчимом. Это он ударил Далтона по лицу, и у того полетела кровь. Это он сделал захват и бросок, отнявший у куска дерьма, имя которому Далтон, почти треть жизни. Отскок, силовой приём, снова отскок. Индикатор здоровья соперника уменьшился до минимально возможного значения, так что рядом с ним появилось оповещение о критическом состоянии персонажа. Ловкая подножка, и противник повержен.

Во втором раунде Лю Кан (Далтон) попытался отыграть упущенную победу, но руки и ноги Джонни Кэйджа (Рэя) заработали с невообразимой скоростью, проливая новые литры крови. Хотя в человеческом организме их всего пять, вновь поверженный боец разбрызгал как минимум двадцать, потерпев окончательное поражение.

«Прикончи его!» — потребовала суровая надпись на экране, предоставив победителю возможность добить проигравшего.

«Прощай, жирный ублюдок», — подумал Рэй и с особым наслаждением нанёс завершающий удар.

* * *

— Алло? — женский голос в трубке. Наконец-то к телефону подошла Карлин. Рэй сделал неожиданное открытие: мать значительно постарела с тех пор, как умер его родной отец.

— Кто это? — спросила она, вслушиваясь в шипение городской линии.

— Мам, привет, — отозвался сын, чувствуя странную горечь, подкатившую к горлу. — Ты сейчас можешь говорить?

— Где ты, Рэй? Мы так за тебя переживаем!

Мы? Она имела в виду себя и отчима? Вряд ли это «мы» здесь вообще уместно. Далтон наверняка скрестил пальцы за спиной, чтобы больше никогда не увидеть пасынка, и уже приготовился скорбеть вместе с Карлин и выглядеть в её глазах заботливым мужем, если вдруг с «их мальчиком» что-нибудь случится.

— Рэй, пожалуйста, скажи, куда ты пропал? — кажется, женщина заплакала.

— Со мной всё в порядке, мам.

— Далтон очень сожалеет о том, что между вами произошло. Возвращайся домой, сынок.

— Не беспокойся обо мне, — с этими словами подросток опустил трубку на рычаг и поспешно вышел из телефонной будки.

* * *

Самостоятельная жизнь изобиловала трудностями. Будучи заметно стеснённым в денежных средствах, подросток не стал посещать закусочную, потому что несложный расчёт показал, что гораздо дешевле покупать продукты и готовить их дома. Но как выяснилось, Рэй не отличался особыми кулинарными талантами, а перспектива длительного поедания яичницы и китайской лапши его не слишком радовала. К счастью, на помощь пришла миссис Девероуз. Она выделила квартиранту кое-какую кухонную утварь и поведала некоторые хитрости приготовления пищи.

С друзьями ему пришлось встречаться лишь по тем вечерам, когда он не выходил на работу в магазин. Они уговаривали его плюнуть на все обиды и вернуться в дом Далтона, но Рэй оставался непреклонен. Он твёрдо решил выдержать эту схватку и не дать отчиму ни единого шанса получить извинения от пасынка. И чем труднее ему приходилось, тем больше крепло в нём упорство и нежелание сдаваться.

Время от времени он вспоминал о ночной встрече с Виолет на мосту, но тут же перед мысленным взором появлялся Холден со словами: «Все торчки одинаковы». А в ответ из какого-то уголка памяти девушка отвечала: «Я не наркоманка. Всего лишь получаю удовольствие от рейвов».