Смертельный рейв

— Кажется, прекратилась подача электричества, — медсестра выглянула на улицу. — С крыши упал снег и оборвал провода.

— Сколько раз можно было повторять, чтобы они проверили запасной генератор! — посетовал врач. Словно в ответ на его слова, из подвала донёсся характерный рокот. — Придётся делать повторное измерение.

Только сейчас он заметил, что пациент никак не реагирует на происходящее.

— Эй, Дэвид! — окликнула его медсестра, после чего встревожено обернулась к врачу. — Он потерял сознание.

В коридоре началась какая-то суета.

— Проверь, что там, — обратился к медсестре врач, а сам принялся нащупывать пульс на шее у пациента.

— Сейчас, — девушка покинула кабинет, но очень скоро вернулась. — В соседнем кабинете во время процедуры ЭЭГ с другим подростком случилось то же самое.

* * *

Не считая кратковременной потери сознания, серьёзных проблем с восстановлением здоровья после аварии у Дэвида не наблюдалось. Более того, врачи были уверены, что парень родился в рубашке, потому что всё могло закончиться гораздо плачевнее, но он отделался лишь сотрясением мозга средней тяжести и небольшим шрамом на лбу.

Единственное, что беспокоило подростка, — отсутствие снов. Наверное, при иных обстоятельствах он даже не обратил бы на это внимания, но теперь данный факт вызывал у него определённую тревогу.

Обследование показало, что с ним всё в порядке, только сам Дэвид так не считал. Ему начало казаться, словно над ним нависла невидимая угроза. Возможно, сказывались травматические последствия автокатастрофы. И всё-таки его тяготило какое-то подспудное чувство близкой опасности. Даже мирное разрешение конфликта с отцом и его замечательный подарок не избавили парня от мучительного ожидания приближающейся беды. Он не знал, откуда у него возникло странное убеждение, что скоро в его жизни наступит переломный момент.

Дэвида пугала пустая чернота вместо привычных сновидений. Огромная дыра, через которую кто-то за ним наблюдал.

* * *

Подросток включил Roland Juno, но не решался извлечь из синтезатора ни единого звука. У Дэвида возник нелепый страх: стоит ему коснуться пальцами клавиш, и в тот же миг реальность обернётся миражом. Он до сих пор не мог поверить в то, что отец добровольно сдался, проиграв длительную войну под названием «Мой сын обязательно будет адвокатом». С полок книжного шкафа на него взирали учебники по юриспруденции, которые совсем недавно ему приходилось изучать, подавляя ненависть к своей будущей профессии. Неужели теперь это в прошлом?

Дэвид медлил, прежде чем взять первый аккорд. По крайней мере, не решался нарушить привычную тишину. Ему казалось, что любой тон вызовет необратимые последствия.

— Ну, как? — заглянул в комнату отец.

Подросток невольно вздрогнул, словно его застали на месте преступления с поличным.

— Сыграешь что-нибудь? — попросил Редмонд, оставшись стоять в дверях.

— Не думаю, — отрицательно покачал головой сын.

— Что-нибудь не так с инструментом? Мы в любой момент можем поехать в магазин и обменять его на другой.

— Дело не в том. Просто… — Дэвид растерялся, не зная, как именно выразить собственное смятение. — …не знаю, что и думать по поводу всего случившегося.

— Когда я узнал о том, что ты попал в аварию, то впервые понял, что могу по-настоящему потерять тебя, — отец приблизился к подростку и обнял его за плечи. — И если бы у меня не появилось удивительной возможности доказать тебе, как я тебя люблю, то, наверное, всю оставшуюся жизнь мне пришлось бы жить с горькой мыслью о том, что всё произошло исключительно по моей вине.

— Нет, пап, это я виноват, — попытался возразить Дэвид.

— Больше не будем об этом. Лучше покажи, как работает эта штуковина. Действительно ли она того стоит?

Парень вспомнил мелодию, которую сочинил в порыве вдохновения, думая о девушке со светлыми волосами. Он настроил синтезатор на звучание, близкое к обычному пианино, и заиграл. На время исполнения Дэвид с головой погрузился в музыку, созданную ритмом влюблённого сердца.

— Отличная вещь, — произнёс отец, когда смолкли последние ноты. — Оказывается, ты слушаешь не только шумные песенки-кричалки, но и серьёзные произведения.

— Тебе правда нравится?

— Даже очень. Это что-то современное, или нет? Кто автор?

— А что бы ты сказал, если бы узнал, что автором являюсь я?

— Ты? — Редмонд внимательно посмотрел на сына, словно впервые увидел, как он выглядит. — Разыгрываешь меня?

— Ничуть.

— Значит, я чуть не совершил роковую ошибку и не лишил мир гениального композитора, заставив его надеть адвокатский костюм! Сыграешь ещё раз?

— Конечно! — и Дэвид вновь сокрушил тишину нежными звуками «Признания». Именно сейчас в его голове возникло название для композиции, посвящённой прекрасной незнакомке. Отныне она будет «Признанием».

* * *

— Где тебя носило? — при встрече в школе крепко пожал руку Дэвиду Вик. — Я звонил тебе, но никто не брал трубку.

— Слишком долго рассказывать. Лучше поехали к тебе в гараж, там и поговорим.

— Разве срок твоего домашнего ареста истёк?

— Я же говорю, что слишком долго рассказывать.