Смертельный розыгрыш. Конец главы

Машина остановилась возле антикварного магазина. Райт вышел, следом за ним — Найджел и сержант в штатском. Инспектор нажал звонок рядом с витриной.

— Вы меня не предупредили, что приведете с собой целую армию, — заметил Киприан Глид, открыв после некоторой заминки дверь.

На нем была шелковая пижама и новый карминно-красный халат с монограммой на грудном кармашке. Наряд только подчеркивал его неряшливость и объяснял, почему он всегда без денег. Глид провел их по крутой узкой лестнице на верхний этаж — второй этаж, как он объяснил, превратился в склад антикварного магазина.

В гостиной царил такой причудливый беспорядок, который Найджел мог сравнить только с беспорядком в мастерской Клэр Массинджер. Но если в ее неаккуратности был даже какой-то практический смысл или хотя бы свидетельство того, что хозяйка поглощена своим делом, в здешнем хаосе было нечто патологическое. Когда они вошли, на дорогой радиоле еще крутилась пластинка с записями новейшего джаза. Два золотистых хомячка карабкались по спинке плетеного кресла. Повсюду немытые чашки, тарелки и бокалы; по полу разбросаны ноты; на изящный клавесин в углу навалены тома энциклопедии; в другом углу запыленный мольберт; в третьем — одна лыжа; на стене, как ни странно, висела пара боксерских перчаток. Через открытую дверь была видна спальня с неубранной постелью, на ней валялась дамская ночная рубашка, а на полу, наполовину скрытый под грудой одежды, стоял поднос с завтраком.

«Этим хламом пытаются подпереть покосившуюся жизнь», — подумал Найджел с какой-то даже жалостью к сыну Миллисент Майлз. Инспектор Райт сел на стул рядом с газовым камином со старомодной решеткой, какие ставят в детских.

— Разрешите выразить вам соболезнование по случаю вашей утраты, сэр, — начал он официально, однако не только для проформы, но не без чувства в голосе.

Лицо молодого человека передернулось, а потом скривилось в презрительной гримаске.

— Давайте без предисловий. Я не люблю обмениваться пустыми любезностями. Смерть матери — никакая для меня не утрата. Она исковеркала мой характер, вам это любой скажет.

Если эти слова были произнесены для того, чтобы шокировать или произвести какое-либо впечатление на инспектора Райта, они не возымели успеха. Райт, смотревший на него, как ребенок на невиданного зверя в зоопарке, сухо ответил:

— Ладно. Мне только легче. Где вы были в пятницу с четырех тридцати до семи часов вечера? Здесь, как я понимаю?

— Я уже это говорил вашему подручному.

— А потом?

— Ждать я больше не мог. Сговорился с друзьями вместе поужинать.

— Вы кого-нибудь ждали, кто не пришел?

— Да. Мать.

Инспектор Райт, который всегда умел сделать вид, будто его чертовски интересует то, что ему говорят допрашиваемые, мог теперь выразить искренний интерес.

— Когда она должна была прийти?

— Предполагалось, что после работы — между половиной шестого и половиной седьмого.

— Вы сговорились заранее?

— Са se dit. — Обернувшись к полицейскому в штатском, который стенографировал беседу, Киприан Глид перевел: — Надо полагать.

— Когда вы договаривались о встрече?

— Накануне. По телефону. Я позвонил ей в издательство и попросил заглянуть ко мне на следующий день по дороге домой.

— У вас были для этого какие-нибудь особые причины, сэр?

Белые зубы Глида сверкнули в кустистой бородке.

— Конечно, были. Я никогда не жаждал общаться с матерью просто так.

— А какова была цель этого свидания?

— Деньги. Я хотел, чтобы она раскошелилась.

— Но она вам только что отказала. В то самое утро, — вставил Найджел.

— Я предполагал, что потом она будет сговорчивее.

— Почему?

— Господи!.. Прошу прощения, сэр. — Это воскликнул сержант, на тетрадке которого вдруг появился один из хомячков. — Что же это?.. Брысь! Пошел вон!

— Спокойно, Фентон. Это золотистый хомяк. Дайте ему погрызть один из ваших карандашей, — предложил инспектор Райт.

Но Фентон уже смахнул зверька на пол, после чего вынужден был обороняться от Киприана Глида, который накинулся на него с криком: «Чертова дубина! Остолоп!» — по-женски пытаясь вцепиться ногтями в лицо. Найджел, стоявший рядом, схватил Глида за руки и снова опустил на стул.

— Фентон, — подмигнул Райт своему помощнику, — прошу вас, ведите себя поделикатнее. Нельзя так жестоко обходиться с животными. Это ведь Божьи твари, хомячки, миленькие, безвредные зверюшки. И давно они у вас, сэр?

Глид хмуро ответил:

— Мать всегда заставляла меня держать в доме животных. Говорят, они полезны для трудных детей. Подменяют объект привязанности для тех, кто эмоционально обездолен, понятно? Ну я и привык.

— Ага… — Райт погладил другого хомячка по шерстке. — Вы рассчитывали, что мать потом станет сговорчивее. Почему вы так решили?

— Спросите Стрейнджуэйза. Может, у него есть на этот счет своя версия.

«Интересно, почему он меня не переносит?» — подумал Найджел. Он принял вызов.

— Вы собирались на нее нажать. Собирались сказать, что видели, как она восстанавливала купюры во «Времени воевать», не так ли?

Киприан сказал с издевкой:

— «Нажать»? Ну, это ваше поколение так выражается! Любите позолотить пилюлю. Почему не сказать просто «шантажировать»?