Смертельный розыгрыш. Конец главы

— Чего бы мне ни стоило, я все равно добьюсь, чтобы этого негодяя вздернули. Если бы я мог потолковать с ним минут десять наедине, он бы сам запросился на тот свет.

Эти слова походили на реплику из дешевой мелодрамы, но холодный гнев в голосе Роналда придал им неотразимую убедительность.

— Сперва надо ухватить его за шкирку,— весело сказал Чарли, разряжая напряжение.

— Уж мы-то знаем, кто это сделал, Чарли! Остается лишь доказать это, вот и все.

— И кто же?— спросил я.

— А что тут мудреного? Вы сами видели, кто это сделал. Элвин Карт, кто же еще? Один или на пару со своим братцем.

По дороге домой я полушутя обдумывал, не в сговоре ли Роналд и Максвелл. Вначале я отмел эту мысль. Конечно, Роналд мог раздобыть яд и подменить чехольчик. Он даже мог разослать анонимки. Но подозревать, что он устроил и остальные розыгрыши, которые требовали большой физической ловкости, невозможно. Может быть, Чарли Максвелл? Но он приехал на другой день после поджога стогов, точнее сказать, объявился уже впоследствии. Впрочем, даже если предположить, что он прятался где-то поблизости, я не допускал и мысли, что Роналд нанял этого дюжего мужчину ради нескольких дурацких розыгрышей.

На вопрос, способен ли Роналд на убийство, я мысленно ответил: да, способен. Но зачем ему было убивать Веру? Чтобы покарать ее за измену? Это слишком уж в духе трагедии семнадцатого века. Как-то не верилось, чтобы его чувства к ней могли достичь такой губительной силы. Его врагами были Карты, а не Вера.

Но положим, Максвелл тут ни при чем. Неужели Роналд задумал это дьявольское дело лишь ради мести одному из Картов или обоим сразу? Неужели он воспользовался розыгрышами, чтобы погубить Элвина? Я почувствовал, что зашел в тупик. Если, конечно, Роналд не маньяк, хладнокровно убивающий свои жертвы, невозможно представить себе, что он убил Веру для того, чтобы отправить на виселицу Элвина или Берти.

Я уже стоял возле своей калитки. Я отпер ее в приятном предвкушении ужина с Дженни и моими милыми детьми, как вдруг кто-то невидимый шепнул мне на ухо слово «легколетучая». Я задвинул засов изнутри, прислонился к калитке и уставился невидящими глазами на оплетенный плющом белый фасад нашего чудесного дома. В калейдоскопе моих мыслей сложился совершенно новый узор.

Роналд, несомненно, не хотел смерти своей жены. Он знал, какое летучее вещество — синильная кислота. Он-то и мог совершить подмену, предполагая, что, прежде чем выйти на помост, Элвин, как и другие члены жюри, воткнет смертоносный чехольчик себе в петлицу. Затем он, Роналд, произнесет свою вступительную речь. Вторым выступит Элвин. У него будет больше чем достаточно времени надышаться испарениями, он так и не успеет опрыскать Веру духами «Арпеж». А следствие придет к выводу, что Элвин сам подменил чехольчик, чтобы отравить Веру, но, не зная свойств синильной кислоты, попался в собственную ловушку.

Какой-то миг мне казалось: вот она, великолепная разгадка! Затем я вернулся на исходные позиции. Роналд должен был видеть, что Элвин не сразу воткнул чехольчик в петлицу. Стало быть, он знал, что тот может остаться жив, пока не нажмет резиновую грушу. Но даже не пытался удержать его. Мог, но не хотел предотвратить убийство жены.

Итак, бедная Вера была обречена на заклание?

Мой внутренний монолог прервала Дженни.

— Тебя ждет инспектор,— крикнула она.

13. СТАРШИЙ БРАТ

Я почти не помнил предыдущего разговора с инспектором Райтом: он прибыл на другой день после смерти Веры, когда в мыслях у меня была полнейшая сумятица. Сегодня я мог разглядеть его лучше: худощавое, с заостренными чертами лицо, привычка подкреплять свои доводы жестами, как бы вылепляя эти жесты из пустоты, лихорадочный блеск в проницательных глазах.

Я пригласил его в свой кабинет.

— Вергилий,— сказал он, скользнув взглядом по текстам и комментариям, разложенным на моем письменном столе.— Veteris vestigiae flammae. Слова Дидоны. Дело, вы полагаете, именно в этом?

Вопрос был отнюдь не риторический.

— Но ведь Дидона покончила с собой,— возразил я.

— Да.

Сознаюсь, я был поражен подоплекой его слов.

— Роналд Пейстон имел доступ к яду, отсюда следует, по крайней мере теоретически, что и его жена тоже. Она могла совершить все это сама.— Райт быстро сложил руки на груди.— А может, она разгадала замысел убийцы и решила не противиться его осуществлению.

— Вы это серьезно?— Я невольно подумал о покорном, фаталистическом складе ума Веры. Райт оказывал на меня почти гипнотическое действие.

— Почему бы и нет,— сказал он.— Любовник ее бросил. Так зачем жить?

— Но покончить с собой на людях? Да еще таким демонстративно-вычурным способом?

— Дидона была мстительной женщиной. Она прокляла Энея, когда он оставил ее.

Я не сразу схватывал обрывистые фразы Райта.

— Вы полагаете, Вера сама сделала так, чтобы ее отравили, лишь бы вина легла на ее любовника? Нет, это совершенно надуманное предположение. Странное, противоестественное.

— Как и все, что здесь происходило.— Глаза Райта были как два огнемета.— Вы знали о ее связи с Эгбертом Картом?

— Да. От нее самой.