Смертельный розыгрыш

— Я хочу поговорить с вами наедине,— сказал он, не глядя на Сэма.

— Разрешите мне забрать у вас оружие,— вежливо произнес Сэм.

Берти непонимающе уставился на него.

— А, это?— Он с презрением переломил ружье, показывая, что оно не заряжено, и положил его на траву.— Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз,— повторил он.

— Ты хочешь поговорить с ним с глазу на глаз, отец?— спросил Сэм.

— Почему бы и нет? Попозже принеси нам чего-нибудь выпить,— ответил я как можно хладнокровнее.

Сэм нехотя вошел в дом. В окне мелькнуло лицо моей милой Дженни. Ну что ж, подбодрил я себя, не решится же он убить меня на виду у всех,— и тут же вспомнил о Вериной смерти.

— По какому праву вы суете нос в наши дела?— решительно начал Берти.

Я ничего не ответил. Он уже неоднократно выражал мне свое возмущение по этому поводу. На его загорелом, худом, порочном лице ярко выделялись сверкающие глаза. Мне вспомнились слышанные мной намеки на наследственное безумие, преследующее эту семью: в частности, поговаривали, что отец Берти в последние годы жизни отличался большими странностями. В лучах вечернего солнца ослепительно загорелось окно, и я переставил стул так, чтобы оказаться спиной к дому.

Мое безмолвие еще сильней распалило Берти. Но и я был достаточно обозлен тем, что он явился как раз в тот самый момент, когда Сэм дал мне ключ к тайне и мне не терпелось хорошенько все это обдумать.

— И без того нет никакого житья от этих проклятых репортеришек, которые толкутся вокруг нашего дома, а тут еще вы привязались к моему брату. Неужели до вас не доходит, что он болен?

— По-вашему, более порядочно было зайти в мой дом и убить щенка Коринны?

Этот неожиданный отпор ошарашил Берти.

— Что за чушь!

— Это произошло в тот день, когда мы ездили кататься на яхте. Вас ведь никто не приглашал в наш дом? Или я ошибаюсь?

Берти был в полной растерянности. При всей своей склонности к отчаянным выходкам он все же старается придерживаться общепринятых условностей. Но я намеревался пробить этот заслон.

— Догадываюсь: вы скажете, что вас пригласила моя жена.

— Да, пригласила,— выдавил он из себя.

— По телефону?

— Нет, запиской.

— Вы знаете ее руку?

— Вообще-то нет. Но…

— Могу вас заверить, что она не посылала вам никакой записки. Если сомневаетесь, спросите у нее, сделайте одолжение. Вы сохранили записку?

— Само собой, нет. Порвал ее на клочки.

Я выяснил у него все подробности. В записке говорилось, что во второй половине дня Дженни будет одна. Он получил эту записку примерно в 17.20, когда вернулся из своей школы. Принял ванну и поспешил к нашему дому.

— Вы вошли в дверь? Позвали мою жену?

Берти все еще был в сильном замешательстве.

— Нет. Нажал пару раз на звонок и смотал удочки.

У меня не было ни малейшего сомнения, что он лжет, и это, видимо, отразилось на моем лице. Он понял и снова стал задираться:

— Что вы за человек — всегда предполагаете самое скверное. Неужели вы и правда верите, что я могу убить щенка?

— В обычном своем состоянии, может быть, и нет. Но в тот день — так сказала мне миссис Киндерсли — вы были в сильной ярости. Это подтвердил и ваш брат.

— Все шпионите. Зарубите себе на носу, что, если вы будете еще приставать к моему брату, вы об этом пожалеете.

— Приставать к вашему брату? Что за бред!

Его белоснежные зубы обнажились в злобной ухмылке.

— Ляпнуть моему брату, чтобы он остерегался меня… потому что я могу… Да вы просто рехнулись!

Значит, Элвин пренебрег моим предостережением и обо всем рассказал брату. Большая неосторожность.

— Вы утопили все ампулы с цианистым калием? Но есть ведь и другие способы.

Я ждал, что Берти шарахнет меня прикладом по голове, но он вдруг пришел в себя.

— Мы с вами не поладили,— заговорил он чуть погодя.— Готов признать, что я совершил несколько поступков, которые мне не следовало совершать. Совершил — или пытался совершить. Но убийство — не в их числе.

— Хотите ли вы, чтобы убийца Веры был обезврежен?— спросил я с прямотой, не исключавшей, однако, некоторой двусмысленности.

— Конечно.

— Я не слышу в вашем голосе полной убежденности.

— Мне надоели ваши любительские трюки. Сыт ими по горло.

Я буравил его глазами.

— Не могу понять, чего вам больше хочется: знать правду о Вериной смерти или выгородить своего брата?

— Зачем этот крутеж? Я очень любил Веру.

— Я знаю. У вас был с ней роман. Она сама мне призналась.

— Призналась вам? С какой стати?— Берти явно не находил слов.

— Роман этот закончился совсем недавно. Вы занялись ловлей другой рыбки. А какой женщине приятно, когда ее бросают.

— Да уж, конечно, какой бабе приятно…

— Вот именно. А отвергнутая женщина может пригрозить любовнику, что расскажет обо всем мужу.

Берти настороженно наблюдал за мной.

— Роналд Пейстон мог бы превратить вашу жизнь здесь в сущий ад, поэтому надо было любой ценой не допустить этого. Можете ли вы доказать, что выбросили все ампулы?

— Разрази меня гром,— с напускной легкостью воскликнул Берти.— Уж если за расследование взялся сам Шерлок, полиции нечего делать.