Смертельный треугольник

— Но вы же и не актер, — заметил Гордеев и попал впросак.

Оказалось, что Фицпатрик считает себя прежде всего артистом, художником, а режиссура — это так, минутное увлечение, которое, правда, растянулось на несколько десятилетий.

— Сегодня тебя рвут на части и засыпают предложениями, а завтра с трудом припоминают твое имя и предлагают позвонить через месяц, а еще лучше — через год, — жаловался Фицпатрик.

— Да, — подержал Гордеев. — Кто, к примеру, сегодня вспоминает Монахову, верно?

Фицпатрик внимательно посмотрел на «журналиста».

— Вы это к чему? Ах да, вы же ее соотечественник. Ну, о Монаховой вам лучше говорить с Зингером. Хотя сильно сомневаюсь, что у вас что-то получится. Он — тот еще зануда.

— Почему же она вышла за него замуж? Это был выгодный брак с точки зрения карьеры?

— Конечно, — засмеялся Фицпатрик. — Она русская актриса, он — американский сценарист, что может быть лучше для них обоих!

— То есть они друг друга не любили?

— Слушайте, какого черта вам от меня надо? Я же согласился на интервью, а вы лезете ко мне с Монаховой... Знаете, сколько актеров в моих фильмах получали призы?

—Я не считал, — честно признался Гордеев.

— То-то же. А я считал! Тринадцать, — похвастался режиссер.

— Несчастливое число.

— И что?

— Не знаю. Выпьем еще?

—Ладно.

Фицпатрик снова заказал виски, а Гордеев — арманьяк.

— Дался вам этот французский одеколон, — удивился Фицпатрик.

— Мне просто нравится.

— Я знал одного человека, который был на нем помешан. Но у него хоть были основания... Кстати, у вашей Монаховой с ним был роман, он даже хотел на ней жениться, но она отказалась: как раз тогда с Зингером познакомилась. Очень парень расстроился.

— Вот как? — заинтересовался Гордеев. — А какие у него были основания?

— Самые простые. Он владеет огромными заводами по производству арманьяка.

— Вот это да! — удивился Гордеев. — Первый раз слышу.

— Что же вы за журналист? Выпьем?

— Выпьем.

Выпили.

— Что ж поделаешь, вот такой вот журналист. Не из таблоида просто.

— А как называется ваше издание, я что-то подзабыл?

— А зачем вам? — насторожился Гордеев, который, собственно, и не говорил, как называется «его издание», руководствуясь простым принципом: меньше наврешь — целее будешь.

— Действительно, — махнул рукой Фицпатрик. — Но я все же удивляюсь, зачем я вам сдался? Шли бы себе загорали, с девчонками развлекались...

— Загорать? — усомнился Гордеев. — В два часа ночи?

—Я ведь предложил и второй вариант.

— Да ладно, успею еще, — великодушно отказался «журналист», — на мой век девчонок хватит. Я лучше составлю вам компанию.

Фицпатрик вдруг засмеялся.

—Я сказал что-то смешное? — удивился Гордеев.

— Нет-нет, просто у. нас диалог, ну прямо как в моем предпоследнем фильме.

— Это в каком же? — уточнил Гордеев. — Я, признаться, его не видел.

— Вы серьезно? — округлил глаза англичанин.

— Ну да, в общем...

— Потрясающе! — восхитился Фицпатрик. — Что вы вообще делаете на кинофестивале с такими привычками? Можно пожать вашу мужественную руку?

— Э-э-э,.. да пожалуйста.

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Юрий.

—Джури?

— Нет, Ю-рий.

— А, понимаю, такое имя было у Кевина Костнера, когда он играл русского шпиона.

— Это где же?

— Нет, вы все же восхитительны! Вы ни черта не знаете про кино и даже не пытаетесь скрыть! Давайте выпьем за вас, Джури!

— Ю-рий, — напомнил Гордеев.

—Да-да, простите.

Они выпили.

— Ну ладно, давайте, что ли, я вам автограф поставлю, — предложил умиленный Фицпатрик.

—А зачем?

— Ну как зачем — все в конце беседы просят автограф.

— Во-первых, мы еще не закончили, — Гордеев кивнул на стаканы, — а во-вторых, не нужен мне ваш автограф.

— Слушайте, ну вы просто... просто... —

Фицпатрик не мог найти слов, чтобы выразить свое восхищение. — Такого журналиста я еще не встречал!

— Все когда-то бывает в первый раз, — хладнокровно объяснил Гордеев и перевел разговор на другую, менее опасную тему. — Скажите, я всегда хотел понять, а вот все эти шутки, которыми так ловко сыплют кинознаменитости, неужели это они на ходу придумывают? Я тут слушал многих звезд на пресс-конференции и просто диву давался, какие все речистые и находчивые.

Фицпатрик снова захохотал:

— Это актеры-то?! Черта с два! Да эти придурки двух слов связать не могут, если не по бумажке! Все заранее подготовлено и многократно отрепетировано, уж поверьте мне, старина! И даже более того, обычно те, кто задают вопрос, заранее знают, какова будет шутка. Тут все спланировано, слишком уж респектабельное мероприятие. Вот вам обратный пример, это доказывающий. Когда-то, уже много лет назад, представляя свой фильм в Каннах, я специально споткнулся на лестнице, думая, что это рассмешит всех вокруг. Ничего подобного. Мало того что никто не рассмеялся, все кинулись меня поднимать! С тех пор я стараюсь за границей не шутить. Эти киношники — они такие тупые, — вдруг с совершенно детской обидой сообщил Фицпатрик.