Смертельный удар

Когда «паж» удалился, он с удивлением взял свиток, запечатанный личной печатью Ганнибала и осмотрел его, ожидая очередных тайных инструкций. Ему казалось, что все детали операции они уже давно обсудили. На печати имелось изображение Ганнибала, которое теперь чеканилось на всех серебряных и золотых монетах, поступавших из Нового Карфагена. Однако, решившись сломать печать, Чайка обнаружил там дарственную на свое имение в Сицилии. Ему отходил изрядный кусок земли на побережье возле Панорма. А также вилла, принадлежавшая раньше кому-то из местных богачей, столь неразумно поддержавших римлян или сенат Карфагена. Место было ему, в общем, знакомо. Проплывал мимо неоднократно. Панорм лежал как раз на пути из Рима в Карфаген в обход западного побережья благодатного острова. Тот факт, что чуть дальше по берегу в одном дне пути располагался Лилибей, еще подвластный Карфагену и давший приют его военному флоту, Чайку не смущал. Более того, Федор, невольно усмехнувшись, лишний раз убедился в безошибочном расчете Ганнибала, ─ едва получив дарственную и еще даже не увидев имения, он уже был готов драться за свою землю.

─ Когда отплываешь? ─ тонкие руки Юлии обняли его сзади, а к спине прильнула теплая грудь.

─ На рассвете, ─ пробормотал Федор, все еще стоявший в задумчивости у порога, ─ вот взгляни, что мне прислал благодетель.

Юлия, по-домашнему одетая в длинную белую тунику, перехваченную расшитым золотом пояском, взяла свиток и пробежала его глазами. Она уже отлично читала и писала по-финикийски.

─ У нас появилось новое имение, ─ проговорила она с удовольствием, ─ не считая денег. Ганнибал ценит тебя, дорогой.

─ И не маленькое имение, любовь моя, ─ невольно заметил Федор, вспомнив прилагавшиеся размеры, ─ земли там предостаточно, чтобы заниматься сельским хозяйством. В пять раз больше чем здесь.

─ Тогда я разобью там сад, ─ решила Юлия.

А Федор, перехватив ее взгляд, догадался, что она мысленно уже обустраивает новое семейное гнездышко.

─ Подожди, ─ поговорил он, обнимая девушку и увлекая за собой наверх, ─ займемся пока неотложными делами. Сад подождет.

Беспрепятственно покинув гавань Тарента, ─ на волнах кое-где еще плавали крупные обломки от потопленных во время неудачного штурма римских судов, ─ караван направился в обратный путь к Сицилии. Рассеянно глядя на эти следы кораблекрушения и чистый горизонт, Федор жалел лишь о том, что не успел в этой суматохе толком пообщаться с сыном. Лишь разок прошелся с ним по городу и покатался на лошади. Бодастарт, несмотря на свой возраст, уже неплохо держался в седле. А когда видел, что отец смотрит за ним, то лез из кожи вон чтобы показать все свои таланты. Он так сильно старался, что один раз едва не свалился с лошади на камни мостовой. Сейчас Федор вспоминал об этом с легкой грустью, ─ уже давно став отцом, он никак не мог принять участие в воспитании сына. Впрочем, по местным обычаям, он еще никуда не опоздал. Бодастарту еще полагалось проводить время на женской половине, и лишь через год он должен был начать осваивать премудрости военной жизни. Да и то лишь в случае, если того захочет отец, который мог решить судьбу сына иначе, сделав его купцом, например. Или поспособствовать, чтобы сына взяли в храм, сделав потом жрецом Баал-Хаммона. И хотя в каждом деле, особенно в жреческом, всем заправляли касты, при наличии связей это было возможно. Во всяком случае, так поступали в Карфагене, где не каждый отец делал своего сына воином. Хотя Бодастарту, сыну воина, ближе всего было именно такое будущее. И Федор ничего не имел против.

─ Вот вернемся, ─ заметил вслух Федор, ─ там и решим.

─ О чем ты? ─ уточнил Могадор, стоявший неподалеку.

Федор вновь совершал плавание на его корабле. Узнав о том, что предстоит военная операция с участием сицилийской эскадры, ─ и откуда он только получил сведения, не мог понять Федор, ничего не говоривший о новом задании своему знакомому капитану, ─ Могадор сам попросился участвовать в ней.

Поразмыслив недолго, Федор согласился. Могадор уже доказал ему свое умение вести морские сражения и, в отсутствие Бибракта с его «Агригентом», Чайка не видел ничего плохого в том, чтобы сделать флагманом сицилийскую квинкерему. Так что, когда все было готово к отплытию, он вновь поднялся на борт спешно отремонтированного корабля. Эта квинкерема носила название «Ликс[3]», что привлекло интерес Федора еще, когда он впервые поднялся на нее. Название словно предрекало долгие путешествия, хотя в душе Чайка надеялся вернуться раньше, чем приказывал Ганнибал. Очень уже хотелось пообщаться с семьей.

─ Не бери в голову, ─ отмахнулся Чайка, и, постепенно входя в роль наварха, суровым взглядом обвел следовавшие за ним из Тарента корабли. Всего в это плавание отправилось двенадцать квинкерем и пятнадцать триер. Даже больше чем Ганнибал рассчитывал отправить сначала. В Мессане флот должен был пополниться еще пятью триерами. А, кроме того, в последний момент Ганнибал вспомнил о Сиракузах.