Смертельный удар

Могадор сделал соответствующие указания, и вскоре у кормы покачивалась на волнах длинная шлюпка, способная вместить человек пятнадцать. Сейчас в ней, однако, был только Федор, Могадор и гребцы. Пока шлюпка огибала массивный корабль, который не было смысла вытаскивать на берег, поскольку он должен был вскоре отправиться назад, Чайка наблюдал как, справа и слева от него к берегу подобным образом пристало еще пять кораблей и десантирование стало массовым. Тысячи людей, обвязанные оружием, закинув на ремне щиты за спину, устремились к берегу, по которому уже разъезжали испанские и нумидийские всадники.

– Великолепное зрелище, – проговорил Федор, чувствуя, что впервые его воле повинуется целая армия.

То же самое он повторил, когда взобрался на ближайший песчаный холм, возвышавшийся над окрестностями, чтобы окинуть взглядом прибрежные земли. Песчаные дюны, начинавшиеся сразу за линией поросших пальмами прибрежных скал, тянулись отсюда в обе стороны, на юг и на север. На западе, туда, куда Федор должен был двинуть свою армию, если хотел уйти подальше от берега, возвышалась еще одна линия холмов, поросших редким лесом. Единственным населенным пунктом оказалась та самая рыбацкая деревня, замеченная еще с борта корабля. Хотя на первый взгляд она казалась заброшенной.

– Осмотреть и привести сюда ее жителей, – приказал Федор, заметив там какое-то движение с холма. Несколько человек, похоже, чернокожих нумидийцев, пыталось покинуть деревню, едва армия начала высаживаться на берегу.

Когда отряд всадников привел к нему пленных рыбаков, Федор попытался сам допросить их, но не вышло. Рыбаки говорил на каком-то местном наречии, весьма далеком от государственного финикийского языка. Вопрос, однако, быстро разрешился, когда командующий подозвал командира «летучего» отряда нумидийцев и велел пообщаться с пленными, расспросив их что это за место и как далеко отсюда ближайший город. Услышанное обрадовало и одновременно озадачило Федора. Ближайший город находился в трех днях пути на юг. А вся жизнь была на севере, там, где, собственно, начинались владения Карфагена. А эта земля, хоть и подчинялась ему, считалась уже Нумидийской.

– Поздравляю вас, – констатировал главнокомандующий армией, обращаясь к своим верховным офицерам, собравшимся к тому времени рядом с ним, – мы промахнулись с местом высадки и оставили хору Карфагена далеко позади. Гадрумет и Тапс с его гарнизонами мы миновали. Так что вряд ли кто-то будет преследовать нас в ближайшие дни.

– Значит, мы уже в Нумидии? – уточнил спешившийся Амад, вытирая пот со лба. Зной на побережье стоял нестерпимый. Его конь стоял рядом и тоже фыркал от жары, обмахиваясь хвостом.

– Да, похоже, как раз напротив Цирты, – усмехнулся Федор, – осталось только преодолеть все пустынные земли, что лежат между нами.

Чайка бросил взгляд на море и осмотрел корабли, которые уже почти закончили высадку солдат и осадного обоза. Тысячи людей, словно муравьи, кишели сейчас на побережье, поблескивая шлемами на солнце. Не видно было пока только слонов, сколько Федор не высматривал их с холма. Похоже, перевозивший животных корабль, пристал к берегу в бухте, которую закрывали от него изгибы холма и пальмы.

– Отправь дозоры из своих нумидийцев во все стороны, пусть обследуют берег, – приказал Федор начальнику нумидийской конницы, – не очень то я доверяю этим рыбакам. А когда они вернуться, мы уже будем готовы выступать.

Чайка прошелся по холму и добавил, перед тем как вернуться на берег, обращаясь ко всем сразу.

– Мы не будем ночевать на побережье. Всем быть в полной боевой готовности. Выступаем на север, едва спадет зной, и будем продвигаться, пока не наступит ночь. Корабли сегодня же уйдут обратно.

– На север? – позволил себе удивиться Амад, – мы будем двигаться вдоль побережья?

– Именно, – подтвердил Федор, сверкнув глазами и давая понять Амаду, что не стоит обсуждать приказы, но все же снизошел до объяснения, – минимум день мы будем двигаться в сторону карфагенской хоры. Именно там находятся земли, на которых мы должны устроить настоящий пожар. А исчезнуть в пустыне мы всегда успеем.

Амад, наклонил голову в знак повиновения, всем видом показывая, что понял свою ошибку.

«Хитрец, – усмехнулся Федор, сделав жест стоявшему поодаль Могадору, чтобы тот следовал за ним, и направился вниз к морю, – Из него выйдет хороший придворный. Не зря же он стал правой рукой Магарбала. Я конечно пока птица другого полета. Но, в этой жизни все может быть. Может быть, приблизить его и со временем, если боги помогут мне в этой войне, из него выйдет мой человек?».

Удивившись собственным мыслям и столь далеко идущим планам, Чайка в задумчивости спустился с холма. Он и не подозревал, что неожиданное повышение так быстро возбудит в нем честолюбивые замыслы. «А чего, собственно, бояться, – усмехнулся главнокомандующий, вышагивая уже между повозками осадного обоза, – жизнь коротка и полна опасностей. Если мне суждено выжить, то почему бы не подняться до уровня Атарбала».