Смертельный удар

Народ поутих. Люди понимающе переглядывались. Некоторые стали исподтишка бросать по сторонам настороженные взгляды. Но потом всех опять охватило воодушевление, которое, однако, уже не перехлестывало через край. Тамор подозвал младшего офицера и что-то приказал ему на ухо. Офицер вытянулся и, четко отдав честь, повернулся к бойцам и протяжно проорал какую-то команду. Воины в колонну по одному шустро сбежали по трапу и, сомкнув щиты и взяв мечи наголо, выстроили четырехугольник, грозно сверкая глазами сквозь прорези надвинутых на лоб шлемов. Толла сошла вниз, держась за руку Тамора, а тающего от восторга Югора снес на плече дюжий боец. В самый последний момент, когда боец шагнул с трапа на причал, Югор на мгновение потерял равновесие и взмахнул правой рукой, показав ее из-под плаща. Толла замерла, а затем раздался возмущенный ропот, переросший в крики:

— Они ранили принца!

— Принц ранен!

— Проклятые горгосцы!!

Гул голосов нарастал. Толла подхватила Югора на руки, Тамор что-то коротко выкрикнул. Бойцы грянули в щиты рукоятями мечей и, грозно рявкнув: «Бар-ра»! — двинулись вперед, четко печатая шаг. Базиллиса с сыном прошли через толпу к подготовленной колеснице, которая немедленно рванула вперед. Когда колесница остановилась у ступеней дворца систрарха, так памятного по прошлой счастливой весне, возница отбросила поводья и бросилась к Толле. Это оказалась Беллона.

Вечером, когда подруги, вдоволь наговорившись и наплакавшись, сидели в покоях Беллоны, дверь отворилась и в комнату вошел Франк. Он обнял Толлу и погладил по голове, и она почувствовала, как слезы вновь сами собой катятся из глаз. Франк чуть отодвинулся и вытер ее слезы.

— Не плачь. Я был у Югора. Он спит.

Некоторое время они молча сидели, получая удовольствие просто от того, что они опять вместе. Но в конце концов у всех появилось ощущение сосущей пустоты. И каждый знал, чем оно вызвано. С ними не было Грона. Франк вздохнул:

— Знаешь, что сейчас творится в городе? Толла подняла на него влажные от слез глаза.

— Весь город шумит. Люди рассказывают, что, чтобы принудить тебя к предательству, мальчика страшно пытали. Народ возбужден. Говорят, что те, кто прибыли из других городов, уже спешно, в ночь, уехали обратно. Собирать ополчение.

Толла горько улыбнулась и опустила голову.

— Если бы все было так просто… Франк помолчал, потом тихо сказал:

— В Корпус призвали резервистов. Систрархи городов этим летом собирали ополчение. Казна базиллисы и корпусное казначейство закупили в три раза больше зерна, чем в прошлом году. — И он твердо заверил: — Мы готовы, сестра. Нет только вождя.

Толла, при этих словах поднявшая голову, тяжело вздохнула:

— Я даже не знаю, жив ли он… Франк столь же твердо ответил:

— Грон жив, и я уверен, что скоро он будет с нами, однако война не начинается в один день. Мы можем двинуть Корпус, но это едва сотня тысяч мечей, меньше четверти даже неотмобилизованной армии Горгоса. А нам нужно намного больше. Так что для того, чтобы поднять страну, нам нужен вождь именно сейчас. И потому я говорю не о Гроне.

Толла удивленно смотрела на брата:

— Но…

Франк не дал ей закончить:

— У нас прекрасные бойцы, выученные Гроном. У нас отличные командиры, тоже прошедшие его школу. У нас пока нет самого Грона, но… — он сделал паузу, потом, сурово сжав губы, вскинул голову, — есть его сын.

Толла вздрогнула, однако в следующее мгновение подалась к брату:

— Ты считаешь, что ОН бы уже начал? Франк молча кивнул. Толла задумалась:

— Я не знаю. Югор уже достаточно натерпелся за свою небольшую жизнь, чтобы бросать его в это…

Франк снова кивнул:

— Конечно, решать тебе.

Однажды утром, к исходу четверти, когда Толла уже была готова двигаться в столицу, Франк появился на пороге мрачнее тучи. Он пришел не один, а с Тамором. Толла, увидев их лица, смертельно побледнела, но Тамор успокаивающе вскинул руки:

— Не бойся, госпожа, у меня нет вестей НАСТОЛЬКО дурных.

Толла сглотнула и хрипло спросила:

— Что значит настолько? Тамор смущенно пожал плечами:

— Ну… Никто не видел Грона мертвым…

— Но и живым тоже?

— …и горгосцы считают, что он ушел. Толла обессиленно опустилась на ложе:

— Значит, твои корабли… Тамор кивнул:

— Да, они пришли ни с чем. Вернее, они взяли тучу народу и развязали им языки. Пленные в один голос твердят, что за пару дней до того Грон уничтожил два конных разъезда, но, как видно, прорваться к побережью все же не смог.

Толла секунду неподвижно сидела на ложе, потом поднялась:

— Объявите в городе, что завтра в полдень я буду говорить с народом.