Смертельный удар

Тот испуганно глянул на Грона, но Грон невозмутимо разглядывал облака, и незнакомый оборванец, вжав голову в плечи, юркнул в какой-то пролом, из которого, по всей вероятности, вылезли Братья-гасилы. Немного погодя он выволок четыре объемистых мешка. Вграм по-хозяйски вытряхнул их содержимое и принялся сортировать. Отобрав наиболее ценное, в том числе копченую козлятину, полкруга козьего сыра, несколько слегка зачерствевших ломтей хлеба и деревянную флягу, наполненную явно не водой, он быстро запихал это в два мешка, а остальное брезгливо пнул и громко объявил:

— Щерник!

Народ, пока Вграм был занят с мешками, потихоньку отползавший с занимаемых позиций, недовольно заворчал, но Вграм свирепо рыкнул:

— Ну!.. — И ворчание тут же прекратилось.

Вграм повернулся к Грону и подобострастно указал в сторону пролома, из которого приволокли вещи братишек:

— Прошу, хозяин.

Грон помедлил, разглядывая начавших шевелиться Братьев-гасил, и проследовал в указанном направлении.

Он прожил на «ночном дворе» пол-луны. И, похоже, то, что хозяином «ночного двора» стал одиночка, было вопиющим нарушением всех местных канонов. Поэтому первые несколько дней Грону еще трижды пришлось в схватках со стаями других претендентов силой подтверждать свое право на власть. Но, в отличие от первого раза, он особо не церемонился. Так что, как правило, стаи уползали обратно весьма и весьма потрепанные, а он оставался хозяином «ночного двора», в очередной раз подтверждавшим свое право на власть. И кончилось все это только тогда, когда на его стороне выступили Братья-гасилы. Причем обошлось даже без драки. Просто стоило очередным претендентам появиться на «ночном дворе» и начать громко поносить Грона, что являлось тут чем-то вроде официального вызова на поединок, как Братья-гасилы, вывернувшись из-за спины Грона, зарычали в своей обычной манере:

— Хорки. — Дай.

— Мы.

— Начистим.

— Им рыло!

По-видимому, несмотря на поражение, четверо братишек имели в местных кругах ОЧЕНЬ большой авторитет. Потому что претенденты тут же заткнулись и быстро ретировались. И больше никто не появлялся. Возможно, его теперь считали вожаком стаи братьев. Вграм, который неделю назад пытался доказать Грону, что оставлять при себе поверженных хозяев «ночного двора» — самая большая глупость, после столь эффектного выступления громил быстро переменил мнение. Но когда он попытался покровительственно похлопать старшего из братишек по шее, то тут же почувствовал, как на его горле сомкнулись железные пальцы, а ноги внезапно перестали касаться земли. Грон фыркнул и показал жестом, что с того достаточно, и старший из братьев швырнул Вграма на землю, сопроводив угрозой, как всегда высказанной коллективно:

— Еще. — Раз.

— Дернешься.

— Прибьем.

Для того чтобы добиться подобного послушания со стороны братьев, Грону пришлось приложить некоторые усилия. Началось с того, что после той памятной битвы Вграм с комичной настырностью и апломбом вразвалочку подошел к братьям и, пнув валявшиеся рядом мешки, развязно заявил:

— А ну выметайтесь с «ночного двора»!

И братья, похожие на огромных лохматых пастушьих собак-волкодавов, глухо заворчали, но послушно начали собирать вещи. Такова была традиция. Старые хозяева покидали «ночной двор» до тех пор, пока не принимали решения рискнуть и снова сделать вызов. Но Грон тихонько свистнул, заставив Вграма, будто дрессированную дворнягу, мигом развернуть нос в сторону хозяина, и отрицательно махнул рукой, негромко произнеся:

— Пусть остаются.

Вграм, как, впрочем, и Братья-гасилы, удивленно уставился на Грона. Но тот, сказав все, что он хотел сказать, повернулся и лениво двинулся в свои новые апартаменты. Вграм попытался что-то произнести, но сдержался и потрусил за тем, кого он признал своим хозяином, еще больше напоминая при этом послушную дворнягу. Братья-гасилы недоуменно переглянулись, но старший тут же сделал приглашающий жест, и все склонились к нему. Если этот глупец позволил им остаться, грешно было упускать возможность посчитаться с ним этой же ночью. Они появились перед рассветом. Грон, которому, как хозяину «ночного двора», не надо было шляться по городу в поисках пропитания, поскольку каждый, кто пользовался ночлегом на его территории, платил ему медный щерник, хорошо отоспался днем. И потому еще за пару часов до прибытия братьев подготовил им достойную встречу. Так что, когда братья, крадучись, подобрались к его апартаментам и с ревом ворвались внутрь, первое, что их встретило, было тяжелое бревно, подвешенное к потолку на двух канатах. Трое тут же отрубились. Четвертого Грон оприходовал сам. Когда братья наконец очнулись посреди двора, уже рассвело. Грон дождался, пока все четверо более-менее придут в себя, потом ухватил старшего за волосы и, притянув его рожу к своему лицу, внятно произнес:

— Уже второй раз. И я пока никого из вас не убил. Догадайся почему?