Смертельный удар

— А потом этот спартанец и нумидийцы Масиниссы гоняли нас по пустыне много дней кряду, — продолжал вещать Летис, — ведь его армия оказалась едва ли не больше нашей, и Гасдрубал ничего не мог с ним сделать, до тех пор, пока не представился случай поймать в мышеловку нумидийского царька. В этом нам помогла кельтская конница. И уж когда это случилось, мы отомстили сполна. Кельты загнали нумидийцев прямо на нас, и пехоте досталось добивать отступающих всадников Масиниссы. А доспехов-то на них нет. Вот уж где я отыгрался. Завалил человек десять.

— Так Масинисса убит? — с надеждой вопросил Федор, решив не уличать разглагольствовавшего Летиса во лжи. Двоих или троих с его физической силой и выучкой тот еще мог «завалить», но десять всадников даже Летису было никак не одолеть. «Хорошо еще не сказал двадцать, — осторожно, чтобы не обидеть друга, усмехнулся Федор, — поскромничал».

— Его войска разбиты, но сам Масинисса ушел, — пояснил спокойно Урбал. — Говорят, ускакал в Ливию, а может быть, и здесь скрывается, неподалеку. Он же местный, тут каждый холм знает. Гасдрубал обещал за него награду.

Урбал помолчал немного и добавил:

— Зато почти все его подданные, из тех, что выжили, теперь воюют за нас.

— В самом деле? — не слишком удивился Федор, припоминая историю васконов.

— Ну да! — опять заговорил Летис. — А куда им деваться? Царь в бегах, вся земля под нами. Да и многие его подданные оказались не прочь служить Ганнибалу добровольно; Правда, после того, как наш командующий что-то им пообещал, я не знаю, что именно…

— А что Сифакс? — вспомнил про союзника Федор.

— Сифакс воюет с нами, но он привел с собой лишь половину воинов, — поделился информацией Урбал, — остальных оставил в Цирте.

— И не только он оставил там солдат, — вставил слово Летис, загадочно ухмыльнувшись.

— Почему? — удивился Чайка. — Что ему там охранять? Его столица ведь не лежит на пути в Карфаген.

— Ты бы видел, сколько солдат мы оставили охранять Цирту, — усмехнулся Летис, выливая остатки вина из кувшина себе в глотку одним движением, — а вернее дочь Гасдрубала. Если бы все они были здесь, мы разбили бы Эндимиона гораздо быстрее.

— Они все охраняют дочь Гасдрубала? — ухмыльнулся Федор.

— Ну да, — хохотнул Летис, вновь хитро прищурившись, — Масинисса-то сбежал. Вдруг объявится да умыкнет красотку.

— Ты потише, — осадил его Урбал и оглянулся по сторонам, словно их могли подслушать даже в шатре Чайки, — наш командующий не любит, когда обсуждают его дочь.

— Да ладно, — отмахнулся здоровяк, — вся армия об этом знает.

После этого сильно захмелевшие друзья поведали Чайке, что продвижение армии Гасдрубала по глубинным районам Нумидии привело к тому, что все земли, по которым они проходили, перешли под его контроль. Гасдрубал тут же объявил мобилизацию новых подданных, и теперь под его началом находилась не менее внушительная армия, чем та, с которой он некогда высадился на побережье. Правда конницы в ней было едва ли не больше, чем пехоты, но появление армии Федора несколько исправило положение. Особенно Гасдрубал был рад слонам, с помощью которых он сумел обратить в бегство гордость Эндимиона — конные порядки греческих катафрактариев.

— Вообще, этот спартанец навербовал в армию сената массу греков, — «пожаловался» Урбал, — и они, надо сказать, немало потрепали нам нервы. Одно дело, быстрые, но слабо вооруженные нумидийцы, и совсем другое — катафрактарии. Да и греческая пехота поначалу тоже противостояла нам очень успешно. Пока мы ее не истребили почти всю.

— А где еще сенату брать свежих наемников? — поделился соображениями Федор. — Если собственный главнокомандующий взбунтовал всю армию и вышел из-под контроля? Хорошо еще скифов сюда не позвал.

— Кого? — вскинул тяжелую голову Летис.

— Забудь, — отмахнулся Федор, решив не просвещать друга насчет Иллура, данника его бывшего благодетеля, о делах которого он уже поведал друзьям, рассказав заодно и о Юлии. — Вы-то за Ганнибала по собственной воле воюете?

Захмелевшие друзья невольно приумолкли. В шатре воцарилась тишина.

— Когда узнали правду, зачем мы здесь, — признался Урбал, — было время, сомневался. Хотя я этого давно ждал. Слишком уж независимо вел себя наш главнокомандующий в переговорах с сенаторами.

— Теперь он, скорее, новый тиран, — поправил его Чайка, — и теперь лично ему подчиняется почти вся Испания, Южная Италия и Сицилия. Даже Сиракузы на его стороне — выступили против Рима и нашего сената Я свой выбор сделал. Да и вы, похоже, тоже. Дело за малым — взять Карфаген.

— А я не против! — вдруг заявил Летис, хлопнув ладонью по столу. — У нашей Утики с Карфагеном давние счеты.

«Вот оно, — подумал Федор, глядя на раскрасневшегося Летиса, — зерно гражданской войны. Давние обиды соседей живут долго и вспыхивают с новой силой, стоит лишь измениться ситуации. Словно и не было долгих лет мира и спокойствия. Брат на брата, против отца и всех остальных. Знакомая ситуация».