Смертельный удар

— Можно пройти через внутренние помещения или надо выйти и обойти вокруг?

Одна из курильщиц нехотя погасила сигарету и поднялась.

— Я провожу ее, — хрипло пояснила она.

Остальные дружно посмотрели на старые электрические часы над головами.

— Так считать, что у тебя перерыв? — спросила унылая женщина в черном.

Моя сопровождающая пожала плечами:

— Можно и так.

Остальные, казалось, были разочарованы: она опередила их, сообразив, как урвать у системы лишние пять минут. Одна из них поправила прическу, намереваясь тоже встать, но первая из говоривших строго сказала:

— Достаточно и одной провожатой.

Моя спутница вывела меня через дальнюю дверь. За ней находился ад, который я предполагала увидеть, как только вошла на завод. Мы оказались в тускло освещенном помещении, вытянутом вдоль всего здания. По потолку и через промежуток пониже проходили трубы из нержавеющей стали, поэтому возникало ощущение, что тебя подвесили за трос в стальном лабиринте. Из верхних труб маленькими струйками со свистом вырывался пар, наполняя пространство туманом. Большие красные надписи «Не курить» вдоль стен встречались через каждые тридцать футов. Огромные котлы были соединены трубами, а через определенные интервалы располагались гигантские баки, словно спроектированные для шабаша исполинских ведьм. Облаченные в белое фигуры обслуживающего персонала вполне могли сойти за ведовское отродье.

Хотя запах здесь казался значительно приятнее, чем снаружи, многие рабочие были в респираторах. Хотела бы я знать, что чувствует большинство из них, то есть те, у кого их не было, а также мы с моей сопровождающей. Ведь нам выпало идти через весь завод, хотя и кратчайшим путем.

Среди свиста и грохота я попыталась заговорить с ней, но она, очевидно, решила, что я какая-нибудь шпионка из УТБСК или что-то в этом роде, и уклонилась от ответа. Когда из верхнего клапана с грохотом вырвалась очередная мощная струя пара, я вздрогнула. Женщина лишь едва заметно улыбнулась, но ничего не сказала.

Искусно петляя в стенах лабиринта, она провела меня через весь завод к двери, выходившей в другой узкий коридор из шлакоблоков. Мы прошли дальше и свернули налево. В конце коридора она остановилась у двери с надписью «Столовая. Только для служащих».

— К мистеру Джойнеру туда дальше. Третья дверь справа. На ней написано «Администрация».

— Хорошо, благодарю за помощь, — ответила я, но она уже исчезла в дверях столовой.

Дверь с надписью «Администрация» также была сделана из прочного стекла, но комнаты за ней показались мне менее удручающими, чем преисподняя, где я обнаружила женщин-служащих. Ковровое, а не линолеумное покрытие устилало бетонный пол. Расписной потолок и облицовка стен создавали иллюзию жилого помещения, случайно возникшего в этом тоннеле из шлакоблоков.

Женщина в обычной одежде сидела за столом, на котором стоял вполне современный телефонный аппарат и не слишком современная электрическая пишущая машинка. Как и те чиновницы, с которыми я столкнулась, она была среднего возраста. Но кожа у нее была гладкой, с чуточку излишней косметикой, и одета она была если не модно, то с претензией — в розовую накрахмаленную английскую блузку. На шее бусы из искусственного жемчуга и такие же клипсы в ушах.

— Вам что-нибудь нужно, милочка? — осведомилась она.

— Я хотела бы видеть мистера Джойнера. Я не договаривалась о встрече, но мой визит займет не более пяти минут. — Я поискала в сумочке карточку и протянула ей.

Она хохотнула:

— О, милочка, не надейтесь, что я выговорю это.

Это вам не секретариат в Лупе, где секретарши засыпают вас вопросами на манер КГБ и только потом неохотно соглашаются выяснить, сможет ли вас принять мистер Такой-то. Она подняла трубку и сообщила мистеру Джойнеру, что пришла девушка, которая его спрашивает. Она еще раз коротко хохотнула и ответила, что не знает, а затем повесила трубку.

— Он там, внутри, — бодро проговорила она, указав через плечо себе за спину. — Средняя дверь.

Три маленьких кабинета находились позади нее, каждый около восьми квадратных футов. Дверь в первый из них была открыта, и я с любопытством заглянула. Там никого не было, только множество всяких бумаг на полках и столах, а стену занимали производственные графики, свидетельствовавшие, что это рабочий кабинет. Маленькая надпись на соседней двери гласила: «Джери Джойнер. Учет, безопасность, персонал».

Я отрывисто постучала и вошла.

Джойнер оказался молодым человеком лет, возможно, тридцати, с песочными волосами, остриженными так коротко, что они почти сливались с его розовой кожей. Он сосредоточенно склонился над кипой гроссбухов, но, когда я вошла, поднял голову. Лицо у него было прыщавое. Он улыбнулся, с беспокойством глядя на меня простодушными глазами.

— Благодарю, что нашли время встретиться со мной, — бодро начала я, пожимая его руку, и объяснила, кто я такая. — Я по личному делу, ничего общего с «Ксерксесом». Я пытаюсь найти двух мужчин, которые работали здесь в начале шестидесятых.