Смертельный выбор

В эту минуту зазвонил его телефон. Пока Ламанш разговаривал, я собирала бумаги. Он повесил трубку, и я сказала:

– Убийство Чероки не укладывается ни в одну схему, но одному Богу известно, почему люди убивают друг друга.

Он ответил, одновременно быстро черкая что-то в желтом блокнотике, все еще под впечатлением разговора по телефону. А может, просто подумал, что я говорю о чем-то другом.

– Временами месье Клодель может вести себя довольно резко, но, в конце концов, он поступит правильно.

Какого черта он хотел этим сказать?

Прежде чем я смогла спросить, снова зазвонил телефон. Ламанш снял трубку, выслушал, затем прижал ее к груди и обратился ко мне:

– У вас что-нибудь еще?

Вежливый способ дать понять, что ты свободна.

Я так глубоко погрузилась в размышления о словах Ламанша по поводу Клоделя, что по пути в свой кабинет чуть не сбила с ног Джослин, нашу временную сотрудницу. У нее в ушах болтались внушительные, украшенные бисером кольца, а пряди волос были перекрашены в пурпурный цвет африканской фиалки.

Поправив охапку, чуть было не выпавших документов, я посторонилась и пропустила Джослин. Меня снова поразило, насколько бледна ее кожа. При резком флуоресцентном освещении полуопущенные веки казались темно-фиолетовыми, а кожа белая, как обратная сторона лимонной кожуры. У меня промелькнула мысль о том, что Джослин, возможно, альбинос.

Повинуясь необъяснимому порыву, я заговорила с ней:

– Как у вас дела, Джослин? – Она уставилась на меня с непонятным выражением лица. – Надеюсь, лаборатория не показалась вам слишком огромной.

– Я справляюсь с работой.

– Да, конечно же. Я просто хотела сказать, что трудно быть новенькой, никого не знать.

Она уже собиралась что-то ответить, но тут из соседнего кабинета вышел один из сотрудников. Джослин поспешно засеменила дальше по коридору.

Бог мой, подумала я. Да этой девушке не мешало бы научиться быть чуточку вежливее. Может, ей следовало бы записаться на какой-нибудь психологический тренинг типа «Искусство нравиться людям»? Глядишь, и Куикуотера туда же пристроит.

Остаток дня я провела, расчищая рабочий стол от скопившихся там бланков. Поступившие от журналистов просьбы об интервью выбросила без сожалений, а на запросы других полицейских служб добросовестно ответила.

Я быстро пробежала глазами по заявке Пелетье, самого пожилого из наших патологов. Один домовладелец из Утремона обнаружил кости, когда копал яму в подвале. Останки находились в земле уже долгое время и плохо сохранились. Пелетье был не уверен, человеческие ли они.

В общем, ничего срочного.

Наведя мало-мальский порядок, я поехала домой и провела еще один пленительный вечер в самом старом французском городе в Северной Америке.

Пицца. Ванна. Бейсбол.

Берди мужественно оставался со мной до восьмого иннинга, затем отправился в комнату для гостей и свернулся в клубочек на кровати. В четверть двенадцатого я выключила телевизор, кот сразу же потянулся и переместился в кресло, стоящее рядом с моей кроватью.

Я заснула почти сразу же, и мне приснились какие-то отрывочные видения, совершенно бессмысленные. Кит махал мне с лодки, рядом с ним стоял Эндрю Райан. Изабель накрывала стол к ужину. Безголовый Чероки Дежарден аккуратно выщипывал пинцетом у себя на теле куски плоти и опускал их в полиэтиленовый пакет.

Когда заявился Кит, я па мгновение проснулась, но не смогла пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы позвать его. Он все еще рыскал на кухне, когда я, наконец, погрузилась в забвение.

На следующее утро я занималась делом Пелетье, когда ко мне в лабораторию пришел Денис.

– C'est la vedette![18]

– Я – звезда?

О, только не это!

Он развернул экземпляр «Монреаль газетт» и показал мою фотографию в резиденции «Гадюк». В нескольких словах сообщалось о том, как обнаружили Гейтли и Мартино. Также автор утверждал, что таинственный третий скелет принадлежит шестнадцатилетней Саванне-Клер Оспрей. Согласно полученной от коронера информации, эта жительница Америки с 1984 года считалась пропавшей без вести. Надпись под фотографией гласила, что я являюсь членом оперативной группы «Росомаха».

– C'est une promotion ou une reduction?[19]

Я невольно улыбнулась, подумав о Куикуотере и Клоделе. Интересно, а они сочтут это недоразумение повышением или понижением в должности? Затем снова вернулась к работе. Стала думать о том, что с радостью съела бы вечером две порции барашка, приготовленного в керамическом горшочке, и гору жареных цыплят.

К десяти часам я закончила анализ костей и написала подробное заключение, которое гласило, что останки не принадлежат человеку.

Я отнесла отчет в секретариат, после чего вернулась в кабинет и набрала номер штаб-квартиры «росомах». Жак Рой в данный момент был на совещании и освободится не раньше полудня. Я оставила свое имя и номер телефона. Затем попыталась дозвониться до Клоделя, но его не было, так что пришлось оставить и ему то же сообщение. Шарбонно. Снова имя и телефон. Пожалуйста, перезвоните. Можно было, конечно, скинуть им сообщение на пейджер, но я решила, что дело не настолько срочное.