Смертельный звонок [cборник]

— Любовь оказалась зла. А возможно, и она наконец поняла, какое сокровище может потерять. В любом случае по возвращении она ему вывалила все и приняла отпущение грехов. Поженились, стали жить у Дениса. Первое время по привычке она попыталась продолжить разгульную жизнь, но на правах мужа он это быстро прекратил. Потом родилась дочка Лялечка — и Нина изменилась окончательно.

— Трогательно, — признал Крячко, — жили они дружно?

— Скандалов между ними никто не наблюдал, — точь-точь как ранее, относительно пьянки, сообщила Анна Георгиевна.

— Ревновала его, как кошка, — вставила Алена.

Станислав Васильевич уточнил, памятуя больничный разговор:

— Она его? Не он ее?

— Тоже мне, сокровище! И разнесло ее после родов, как аэростат, — пояснила тощая Елена Васильевна, — к тому же тяжело сохранять безмятежность, постоянно памятуя о том, что тебя «поняли и простили». Плюс послеродовая депрессия. Устраивала сцены… ну просто безобразные! Стоило ему из магазина задержаться — и готов скандал.

— Вы-то откуда знаете? — поддел Гуров (чего уж, все равно не подружатся).

— Дверь в дверь живем! — огрызнулась Алена.

— Ну-ну, — примиряюще вмешался Крячко, — скажите лучше, как сам Денис реагировал на подобные выходки?

— По-мужски, с юмором, — лаконично ответила старуха завуч.

— Хорошо, прямо спрошу. То есть ни у одного, ни у другой на стороне никого не было?

Грубовато у Стаса получилось для деликатного общества, пришлось спохватиться и смутиться:

— Вы меня извините, я же вижу, поселок небольшой, а в данном деле любая деталька, даже самая ничтожная и пакостная, может оказаться ключевой.

— Не стоит извиняться, — разрешила Анна Георгиевна, — вопрос справедливый и закономерный. Но лично я ничего не знаю. Алена?

— Тоже нет, — без тени сомнения заявила та.

— Удивительно, — простодушно заметил Стас.

Помолчали. Гуров спросил, какой предмет преподавала Анна Георгиевна.

— Предметы, голубчик. Поселковая школа, к тому же на несколько населенных пунктов, все мы тут многостаночники. Биология, химия, русский язык и литература.

— Вот это да! Впечатляет, — признал Крячко.

— Благодарю вас.

— А вот, к слову, не помните, как успевала по химии Лайкина? — спросил Лев Иванович.

Впервые за время дружеского саммита суровая Анна Георгиевна обнаружила чисто человеческие черты. А именно: чуть не хмыкнула.

— И помнить нечего, голубчик. Никак. Полный ноль, а то и минус сто. Не по ее умишку эта наука.

— А Денис? — спросил Крячко. — Он же работал на пиротехническом заводе?

— А он как раз отлично знал химию, проявлял большие способности. Знаете, однажды умудрился мне итоговую написать на четверку, хотя всю четверть прямо-таки откровенно бездельничал. Я его спросила наедине после уроков: «Как, Романов, неужели за ночь все выучил?» А он: «Так вы ж меня попросили перенести плакаты из учительской, я и запомнил». Увы, несмотря на то что великолепно окончил одиннадцатый класс, зачем-то отправился в техникум.

Поговорив на нейтральные темы, допив чай и кофе, уточнив, можно ли будет при необходимости выяснить кое-какие детали, распростились.

В машине некоторое время ехали молча, потом Станислав признал, что готов уже держаться официальной версии:

— Чем городить огород с телефонами-убийцами, проще согласиться на взрыв самогонного аппарата. Опереться особо не на что, одни допущения, причем свободные. Не пил — а может, и пил, но стеснялся, и потому этого никто не видел. Романы на стороне — нет-нет, что вы, а впрочем, кто знает…

Гуров заметил:

— Мне этот местный колорит тоже уже поперек глотки. Но вот что хочешь делай, а как тут успокоишься, если менее чем в полусотне километров от Москвы ординарные тетки, возвращаясь с ребенком с прогулки, подбирают телефоны, начиненные неизвестной взрывчаткой?

— Гришин говорит: смежники из ФСБ по делу не работают, — едко напомнил Крячко, — ну а мы с тобой, два старпера-полкаша, снова мы самые умные, и больше всех нам надо.

Он покосился на коллегу, тот лишь глазами показал: рули, мол, внимательнее.

— Да понял, понял. Согласен, конечно, все как всегда: никто, кроме нас.

— Именно. Мы мужики и должны, — усмехнулся Гуров, — только ведь и самому-то тебе как, все в этом деле кажется кристально ясным?

Глава 8

— Что, хуже нет, когда дело представляется таковым? — с шутовским выражением заметила Мария, как бы равнодушно щелкая по экрану смартфона.

— Дорогая, двойка тебе по основам, — с удовольствием парировал супруг. — Как может дело о взрыве быть рядовым? В любом случае имеются: тушка от дорогого телефона, набитого взрывчаткой, формула которой не походит на состав общеизвестных адских смесей.

Новшество!

— Ну а почему бы не обратиться к версии о том, что изобрел его гениальный химик, покойный Денис, и что-то пошло не так? — Мария даже изобразила потирание ручек. — Как мило-то! Смотри, какой поворот: милый голубоглазый мальчик с гагаринской улыбкой оказался исчадием ада. Изобрел супермегагексаген…

Лев Иванович загадочно улыбнулся:

— Представь себе. — И, напомнив самому себе папашу Мюллера, победоносно закончил: — Холодно!