Смерти подобна

Я нисколько не засомневалась в наличии у Ольги дара. Прямо почувствовала его, едва она подняла на меня карий взор и чуть поджала пухлые губы. Сам Дмитрий смотрел на невесту, явно младше его лет на сорок, точно мальчишка. Он был словно одурманен, как часто бывало с мужчинами, находящимися под воздействием любовных чар. И едва госпожа Алексина заметила мое любопытство, меня накрыло волной симпатии к ней.

«Какая у нее улыбка», — подумала я восторженно, а после одернула себя.

«Эмпат. Магия эмоций», — отозвался Жнец, а ресницы Ольги дрогнули, когда она поняла, что я сбросила оковы ее магии.

— Приятно познакомиться, — присела я в неловком реверансе, непроизвольно ища глазами Анну или Иуду Авраамовну. — Кристина Замогильная, некромант.

— О, так вы из кладбищенской знати? — приподнял брови Дмитрий, заставляя меня поморщиться. Что за выражение такое?

— Дорогой, я думаю, уважаемой Кристине не слишком приятны столичные шутки в отношении ее профессии, — голос у Ольги был низким, тягучим. Неудивительно, что ее будущий супруг послушно застыл, едва она коснулась рукава его пиджака.

— Да, любовь моя, — прошелестел Дмитрий, мгновенно потеряв ко мне интерес.

— Пойдем, Дима, девочки ждут, — Ольга оглядела меня и повела князя в сторону стайки молодых барышень, хихикающих у древнегреческой статуи.

— Кажется, несчастный проживет меньше отведенного времени, — рассеянно проговорила я, оглядываясь, замечая знакомый наряд, и поспешила в сторону своих спутниц.

«Во все времена подобные браки не были редкостью. Хотя эта женщина явно понимает, что творит».

— Разве дворцы не отслеживают магические потоки?

«Умоляю, здесь такой фон, что никто не заметит маленького внушения на эмоции старого дурака».

И то верно.

Сегодня бал не был событием года. Изначально планировалось костюмированное представление, но Анна сообщила, что император отказался от этой идеи. Возможно, в силу опасений, а может, просто не пожелал. В концертном зале Эрмитажа уже собралась основная часть гостей. Едва мы перешагнули порог, оказались в богатстве скульптурной отделки повсюду. Статуи богинь и муз на втором ярусе стен взирали на нас под сводами потолка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Добрый вечер, дамы. Извольте ваш пригласительный, — услужливый оборотень в белых перчатках появился подле нас вместе с планшетом, сканируя код с экрана смартфона Фаберже. — Анна Федоровна, Иуда Авраамовна, Кристина Станиславовна. Добро пожаловать, наслаждайтесь.

Он исчез так же быстро, как и появился. Впрочем, я почти не обратила на него внимания. Мой взгляд пробегал по незнакомым лицам. Шум от разговоров мешал общению со спутницами, Иуда Авраамовна что-то говорила подруге. Время подходило к началу, но музыканты по-прежнему бездействовали.

— Кристина, — кто-то тронул мою руку, и я взглянула туда, куда мать Шумского указала кончиком веера.

У серебряной раки Александра Невского — многосоставного произведения искусства — в окружении офицеров лейб-гвардии стояла императорская семья. Его величество в белом парадном мундире улыбался каждому гостю, подошедшему к нему для приветствия. Чуть позади него — наследник престола, Алексей Романов. Его наряд почти не отличался от отцовского, за исключением перчаток. У цесаревича они отсутствовали, несмотря на строгий протокол, диктующий их наличие. Уж это из слов Иуды Авраамовны я запомнила.

Едва мы сделали шаг, взгляд Алексея Романова скользнул по нам. На секунду мне показалось, будто он усмехнулся, но промелькнувшая пара загородила на мгновение царскую семью, и наследник вновь принял чинный вид.

— Это разве не твой сын, Иуда? — я затаила дыхание, услышав слова Анны.

Шумский стоял в тени, рядом с Ящинским, которого я поначалу не узнала. В темно-синем мундире личной охраны императора и его семьи, смотрящий перед собой без интереса.

— Ах ты гад, — прошипела я, ощущая волну негодования.

Ярость затопила сознание. Не слыша предупреждающих слов матери Василия, я подхватила юбки, решительно шагая в сторону невозмутимого подлеца.

Я с ума схожу от беспокойства, а он по балам пляшет в компании наследника престола! Козел! До седьмого колена прокляну, вовек не оправится!

— Кристина! — окликнула меня Васина мама, но поздно. Судя по взгляду Шумского, он не только меня заметил, но уже успел понять, что ничего хорошего его сейчас от встречи не ждет.

«Женщины. Имя вам — сумасбродство», — философски процитировал Жнец, не делая попытки остановить меня.

— Мне сейчас лопату в руки. Вот тогда я бы посумасбродничала! — прошипела я зло, настигая императорскую семью спустя несколько мгновений.

Глава 56

Устроить эпичный скандал на весь царский двор помешала твердая рука Иуды Авраамовны. Почему-то близость матери Василия успокоила бурю эмоций в душе. Я точно знаю, что Васе не поздоровится от матери. По глазам наблюдаю смену выражений от беспокойства до паники.

— Ваше величество, ваше высочество, — приседаем мы в реверансе, едва нас представляют императору.