Смерти подобна

В ее голосе прозвучало столько злости и ненависти к моей религии, что я невольно сглотнул. Мы всегда были по разные стороны в этом вопросе. Вера — одна из ключевых составляющих нашей силы. Она источник магии любого человека или существа, который верил в Бога. Церковь просто проводник, но очень значимый для государства и народа.

Но для Кристины все было иначе. Живя ради мертвых, она не верила в силу Божьего слова. Не молилась, не причащалась. Магия Смерти отличалась от нашей. Настоятель называл некромантов и демонологов — грешниками. Такого же мнения придерживались и в Святейшем Синоде, но без них было нельзя. Все это понимали.

Некроманты провожали души в последний путь. К Богу и Смерти. Одна дарила покой, второй давал шанс на перерождение. Демонологи защищали наш мир от тварей пустоты. Демоны, адские гончие, темные духи — все они были опасны для людей и нелюдей, не способных защититься от потусторонних сущностей одними амулетами.

Мы все друг друга понимали. Однако, глядя в холодные глаза Ящинского, я также знал, как он меня ненавидел и презирал. Подобно Кристине, он не веровал. Хотя, возможно, все дело было именно в моем происхождении.

— Она нарушила закон, Кристина, — терпеливо и очень осторожно начал я, глядя в глаза Замогильной. — Ты ведь это знаешь.

— И что, никто не ошибается там? Наверху? Даже ты? — яд ее речей проник в мою кровь, больно ударив по самому слабому месту.

Дьявол, неужели я никогда не смогу спокойно жить, не оглядываясь на свое прошлое?

— Хочешь прямо сейчас рассказать обо мне офицеру? — не думаю, что она бы стала. Кристина распахнула глаза от удивления, а во взгляде что-то промелькнуло. Возмущение и обида, ибо она не верила, что я мог такое заявить.

— Ты идиот, Шумский?! Хотела бы, давно бы Ваньке с Евсеем на тебя пожаловалась! — огрызается тут же Крис, поднимая голову и задирая нос. — За то, что пристаешь постоянно и преследуешь.

Замогильная обошла меня, шагая уверенно к машине, пока я стоял, улыбаясь от сказанных ею слов. Что бы она ни говорила, ее чувства мне давно были ясны. Кроме одной маленькой детали: Крис отчаянно сопротивлялась им, не желая признаваться в них. Хотя проблема мне была известна. Только решение, признаться, я так и не нашел.

Но ничего, не отбили у меня желание стать кем-то длинные латинские тексты, которые приходилось учить в университете. И сейчас ничего не помешает. Упрямый, справлюсь. Мама всегда говорила, что знания и сила приходят через пятую точку. Главное вовремя ее к стулу прижать.

Иду к автомобилю, ощутив на себе чей-то взгляд. Даже оборачиваться не нужно: это Владислав Ящинский в окне за нами наблюдает. Вой его гончих я слышу издали. Они скребутся, урчат, готовые в любой момент по приказу вцепиться в нас.

Не удержавшись, негромко свистнул, ожидая реакции. Адские псы замерли, прислушиваясь к знакомым звукам. Отборная ругань полковника, потому что мой тонкий слух уловил звук расколовшейся фарфоровой чашки с кофе. Стекло в окне кабинета Гулько, где сейчас находился Владислав, покрылось маленькими, едва заметными трещинами.

Это не Хаос, но сила, очень близкая к нему. Ультразвук заставил птиц впопыхах взлететь с насиженных мест, а несколько насекомых рухнули на землю, сраженные наповал.

Первый раз я убил живое существо в три года. В тот день в парке вместо привычного детского крика выдал неконтролируемую волну магии. Несколько голубей, пролетающих над нашими головами, просто попадали с неба на асфальт с истерзанными внутренностями. Тогда мать очень испугалась. Мой отец уже вливался в ряды противоборцев царской власти, и мы жили в страхе, что за нами придут тайные службы.

Мало кто знал, кроме посвященных, что магии Хаоса нельзя научиться. С нею рождаются, она течет в наших жилах, спрятана в глубинах сущности. Это пожизненное проклятие, с которым ты живешь и умираешь. С виду мы обычные люди с даром, поэтому порой так сложно вычислить обладателей проклятой крови.

Если бы не церковь, правительство давно вышло бы на меня. Но моя мама знала, что ничто не спасет ее сына, кроме обители Бога. Именно благодаря ему я все еще жив. Власть Святейшего Синода, церкви — она так же сильна, как воля императора. И пока я сижу тихо, никто не сможет предъявить мне обвинения.

«Василий Шумский, давно вы его знаете?»

Чуть притормаживаю прежде, чем нырнуть в кожаный салон автомобиля. Кристина нетерпеливо вертится на сидении, но я продолжаю стоять, прислушиваясь к голосам там, в отделении. Полог тишины офицер жандармов ставить не умеет, он всего лишь управляет гончими да призывать мелких бесов способен.

«О чем вы? А, наш диакон? Да нормальный парень. Чудной немного, все за Кристинкой ухлёстывает. И вот что я вам скажу, Ваше благородие. Дурная она девка, ой, дурная…»

Невольно хмыкаю над таким определением Крис, забираясь в машину. Если бы Замогильная сейчас услышала слова Виталика, сына Гулько, не поздоровилось бы ему.