Смерти подобные сны

Когда Алексей Алексеевич снял со шкафа все, что там лежало, он расстроился окончательно и бесповоротно. Уход Илоны казался ему теперь и вовсе необъяснимым. Как это она все тут забыла, куда так неслась сломя голову? Тут же целый клад! Самый настоящий клад, вот уж устроила его девочка захоронку! Наверное, и сама забыла, что прятала. И денег на кухонном шкафу нашлась целая куча, аж четыре с лишним тысячи рублей, и какие-то серьги и колечки в коробочках, похоже, что золотые... хотя откуда бы им взяться, впрочем, может быть, тоже подруга подарила, а с другой стороны, сейчас такие цацки делают, что и не отличишь от золота, вон, в любой киоск загляни, все так и сверкает... и духи там оказались, и всякие женские мелочи... ничего с собой не взяла, куда умчалась, зачем... ну, он все это сохранит, конечно, ему чужого не нужно, пускай лежит, как лежало, только деньги он возьмет, жить-то надо на что-то, пить-есть, курево покупать... а этого ему надолго хватит...

Надолго ему не хватило, потому что, горюя о своей девочке, ударился Карпов в долгий и тяжкий запой, а когда очнулся после многодневной пьянки ни копейки в своих карманах не обнаружил. Но он не стал об этом жалеть. Чего уж тут... деньги - они как вода, текут между пальцами, все равно их не удержишь. Да и незачем их удерживать, богатым ему все равно не стать.

И жизнь Карпова вернулась в прежнее русло, только теперь стало еще тоскливее, чем прежде, дни тянулись унылые, наполненные воспоминаниями...

- Ну что я ей плохого сделал, уж так о ней заботился, и стирал, и покушать всегда готовил, - бормотал Алексей Алексеевич, бесцельно бродя по квартире, и горькая обида слышалась в его скрипучем голосе. - И зачем так уходить, могла бы и сказать хоть словечко, нет, молча сбежала, как будто вор какой... нет, не понимаю я этого, не понимаю...

Так прошла зима, и вот уже понемногу стало пригревать мартовское солнышко, дни стали длинными, а ночи короткими, и Алексей Алексеевич тосковал все сильнее и сильнее...

Карпов тащился по бульвару, то и дело присаживаясь отдохнуть то на одну скамейку, то на другую. Бутылок сегодня - хоть завались, удачный день... и зима кончается, вот и хорошо, пережил холода, а теперь-то чего, лето скоро... и не мерз он этой зимой, девочкины свитерки носил, теплые, пушистые... ну, заносил, конечно, а были-то совсем новенькие... и курточку ее зимнюю носил, в которой она с почтой ходила, курточка старенькая, но уж так хороша! И не продувает ее, и не промокает она... а девочка-то, если вернется, авось не рассердится, поймет ведь, что ему тоже теплая одежда нужна... вот только спина болит с каждым днем все сильнее, и ноги почти не слушаются... и куда же ты пропала, девочка, вернулась бы, что ли... конечно, зачем тебе старый инвалид, тебе молодой мужик нужен, чтобы в постельке тебя позабавил... ну, а вдруг он тебя обижать начнет? Приходи ко мне тогда, Илоночка, девочка моя... ну хоть бы ты вернулась... уж я для тебя все сделаю, красавица, вернись, пожалуйста, бормотал себе под нос Карпов, с трудом переставляя ноги.

Уж помереть бы скорее, что ли... и до чего же он устал от жизни!