Смерти вопреки

От остального боя у меня в памяти остались только картинки. Новая волна атакующих гитлеровцев. Грохот танков и орудий. Протяжные стоны раненых. Тонкой ниточкой стекающая из дырочки на виске моего второго номера кровь. Разрыв снаряда, бросивший меня на дно окопа, после которого я на какое-то время оглох на правое ухо, а перед глазами плавала серая муть. Потом чьи-то сильные руки поставили меня на ноги и, придав скорости толчком в спину, погнали вперед. Сначала бежал, автоматически переставляя ноги, потом, когда в голове прояснилось, понял, что мы просто бежим толпой, сломя голову. Вдруг неожиданно раздался чей-то хриплый выкрик:

– Не могу больше! Хоть пристрелите!

Мы все разом остановились, словно раздалась команда «Стой!». Люди просто попадали на землю, где стояли. Со всех сторон слышалось хриплое, тяжелое дыхание. Капитан с почерневшим лицом обошел всех людей, выделил по глотку из фляжки. Подошел ко мне.

– Ты как, студент?

– Отлично. Отступаю на заранее подготовленную позицию, товарищ командир.

Моя шутка ему не понравилась, но он смолчал, только ожег недобрым взглядом. Я пересчитал оставшихся людей: вместе с командиром и его связным в строю осталось двенадцать человек. Потом мы встали и шли до тех пор, пока окончательно не стемнело. За ночь я дважды просыпался от холода, но потом снова засыпал. Меня растолкали в темноте, после чего двинулись дальше. Скоро стало светлеть, и мы увидели, что подходим к околице какой-то деревни. Здесь нас покормили и определили на постой в какой-то сарай. Отогревшиеся и сытые, мы вскоре все заснули. Разбудил меня связной нашего капитана.

– Вставай, там генерал приехал!

– И что мне с того?

Несмотря на явное нежелание вставать, нас растолкали и заставили построиться. Сапоги, ватники, все в грязи, лица мало чем отличаются от одежды, но, что удивительно, все стояли в строю с оружием.

– Равняйсь! Смирно! Товарищ генерал…

– Отставить!

Потом была короткая речь о том, что мы совершили подвиг, который никто и никогда не забудет.

«Брось, генерал. Уже забыли».

Генерал прошелся вдоль строя, оглядывая людей, потом бросил через плечо своему адъютанту:

– Круглов, принеси портфель.

После этой фразы последовала раздача наград. В числе прочих я получил медаль «За отвагу», с чем и отбыл в тыл, несмотря на намеки капитана типа, что из тебя выйдет отличный боец, товарищ Звягинцев.

«Пошла на хрен такая война, – подумал я, садясь на полуторку, уходящую в тыл. – Впрочем, сам виноват, что ввязался. Следующий раз головой думать будешь».

Приехал в город, который не видел больше месяца. Теперь Москву было не узнать. Война преобразила ее так, как меняет штатского человека армейская форма. Все, что раньше светилось, теперь было закрашено темно-синей краской, но еще больше стало защитного цвета. Он был практически везде. Везде, куда ни посмотри, взгляд упирался в стволы зенитных пушек и пулеметов, шинели бойцов, военные грузовики, а подними голову – в небе висели заградительные аэростаты. На улицах стало много людей в военной форме, два раза мне на глаза попались конные патрули, а вместо подтянутых постовых движение теперь регулировали девушки в красноармейской форме. Много было разрушенных и поврежденных зданий, кое-где зияли воронки от авиабомб. Стекла окон были заклеены крест-накрест, на улицах – противотанковые рвы, надолбы и ежи, баррикады из мешков с песком, а в воздухе висел непрерывный грохот далекой орудийной канонады. Сойдя с трамвая, я увидел на заборе плакат, еще мокрый от клея, где солдат в развевающейся шинели поднимал высоко вверх винтовку: «Отступать некуда – за нами Москва!»

Первым делом я поехал к Костику, так как наши продовольственные запасы хранились у него на квартире. Мне повезло, что я застал его дома. Помылся и даже частично переоделся, одолжив кое-что из гардероба тезки. Насколько я мог судить по его внешнему виду, Костик после отъезда отца очень даже неплохо жил. Он с ходу предложил переехать к нему, но я отказался. Разговаривали долго, вспоминая знакомых. Немного выпили. Потом он мне показал письмо, которое прислал Сашка Воровский из училища, я в свою очередь рассказал ему, что мне тоже немного пришлось повоевать, в двух словах упомянув о полученной медали. Он мне не поверил, тогда пришлось показать ему наградной документ, который носил с собой.

– А медаль?! Ты медаль покажи!

Дал ему коробочку с медалью.

– Ух ты! Здорово! За отвагу! Константин Кириллович Звягинцев, да вы у нас просто настоящий герой!!

– А ты у нас, парень, просто пить не умеешь. Не кричи больше. Ты Сашке ответ написал?

– Нет. Вот теперь напишу! Теперь есть о чем писать! Пусть завидует!

Наш разговор прервал звонок в дверь, это пришла очередная пассия Костика. Я ушел, как он ни уговаривал меня остаться. Устроить загул было бы неплохо, но сейчас мне больше всего хотелось нормально, чисто по-человечески отдохнуть и все как следует обдумать.