Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере

По мнению Сирла, Шейкджи была самым привлекательным (после Киша) щенком. Она заходила в женский лагерь, о существовании которого пленные долго не знали, хотя он находился всего в паре километров от мужского. Однажды местная торговка фруктами принесла весть, которую передала шепотом: женщины хотели узнать, нельзя ли им взять одного из щенков. Когда Фрэнк и его приятели оправились от потрясения, они дали согласие, и им удалось переправить Шейкджи в женский лагерь. Торговка фруктами положила щенка в корзину, накрыла его гроздьями бананов и ушла, неся корзину на голове. Так она доставила очень сладко пахнущую Шейкджи благодарным женщинам. Через много лет Лен Уильямс услышал рассказ женщины, ребенком оказавшейся в том лагере и потерявшей там мать. Эта женщина навсегда запомнила щенка и ту, что принесла его в корзине на голове.

В стене лагеря было маленькое отверстие, через которое лагерь покинул Рокок. У Швейцарии как нейтральной страны было маленькое консульство в Медане, и хотя швейцарцы ничем не могли помочь военнопленным, до лагеря дошел слух о том, что они хотят сделать унылое правительственное учреждение более радостным, взяв туда щенка. Рокока усыпили с помощью хлороформа и протолкнули через дыру в стене ожидавшему снаружи посреднику, который доставил находившегося без сознания щенка швейцарцам. Панч и Блэки слонялись по лагерю, но оба умерли молодыми. Блэки забил до смерти охранник, а Панч исчез бесследно, и его участь неизвестна.

Киш должен был произвести намного более сильное впечатление.

Фрэнк приблизился к жилью Банно, что само по себе обычно являлось наказуемым преступлением. С помощью языка жестов изобразив полное подчинение, Фрэнк смог пройти мимо часового и войти в комнату Банно. Банно был выведен из душевного равновесия или потрясен вторжением, но его внимание отвлекли алкоголь и щенок, которого Фрэнк положил на стол. Киш вперевалку прогулялся туда-сюда и чуть не свалился с края стола, но потом восстановил контроль над своими лапами и двинулся к Банно. Удивительно, но полковник разразился хохотом, протянул щенку руку и дал ее лизнуть.

«Он был очень пьян и, казалось, забыл о том, что говорит с одним из пленных, – вспоминал позднее Фрэнк. – Я слышал о том, что алкоголь приводит этого обычно агрессивного человека в хорошее настроение. Учитывая то, что выпил он достаточно, он, скорее всего, согласился бы на что угодно».

Настало время проверить эту теорию. Фрэнк сказал, что принес Киша не для забавы, а в подарок. Этот подарок не для Банно, хотя, если он Киша возьмет, это будет, конечно, замечательно. Нет, щенок предназначен для женщины Банно из соседнего селения.

Фрэнк боялся, что одно лишь упоминание о любовнице Банно равносильно самоубийству. Действительно, большинство других людей на месте коменданта сразу же отрубили бы Фрэнку голову. Но Фрэнк чувствовал, что Банно – другой, и поставил свою голову на кон в игре в попытке угадать мысли человека из дальнего далека (имейте в виду, что двадцатитрехлетний малый из Англии вовсе не был таким дипломатом, как, скажем, светский человек Сирил Уайлд). Он предложил щенка Банно как бы мимоходом, как подарок, который Банно мог потом отдать другому.

И действительно, Банно был не оскорблен, а растроган. Он поблагодарил Фрэнка за его глубокомыслие. Да, щенок станет отличным подарком и продемонстрирует доброту Банно.

Когда в комнате воцарилась редкостная благожелательность, Фрэнк деликатно упомянул о матери щенка, Джуди. Он рассказал об опасности, которую создают ее жизни охранники, местные жители и крокодилы, о том, какая Джуди смелая и преданная, и о том, насколько Джуди важна для поддержания морального духа пленных.

Спустя какое-то время Фрэнк выложил свою просьбу. Он хотел, чтобы Банно официально признал Джуди военнопленной, что поставило бы ее под защиту Женевских конвенций и, по крайней мере, заставило бы охранников дважды подумать, прежде чем убивать ее, случайно или намеренно.

Пока Банно обдумывал ситуацию, Фрэнк наполнил его стакан саке. Банно сказал: глубокомыслие британца и его забота о друге высоко оценены, но он не может сделать того, о чем просит Фрэнк. Японцы, объяснил Банно, подобно их немецким союзникам, исключительно педантичны, особенно когда речь заходит о таких вопросах, как численность пленных в трудовых лагерях. Как бы сильно Банно ни сожалел, он не сможет объяснить вышестоящему начальству, каким образом в лагере Глоегоер появился новый пленный. Ему зададут много вопросов, и – хотя Банно не сказал этого прямо и определенно – было ясно: он боится того, что его начальство узнает о его интрижке с местной. А это просто невозможно.

По счастью, Фрэнк заранее все продумал и предвидел такой поворот беседы. «Этой проблемы легко избежать, – сказал Фрэнк полковнику. – Просто добавьте к моему номеру букву А». У Фрэнка был лагерный номер 81 или хати-дзю ичи. Если сделать Джуди просто военнопленной 81-А, она получит официальный статус, не вызывая подозрения высокого императорского начальства.