Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере

Остальным пришлось пересечь реку по мосту. Пока пленные осторожно двигались к другому берегу, остальным приходилось долго ждать, и те, кто перешел мост в числе первых, получили довольно продолжительный отдых. Успевшие перевести дух пленные прошли примерно 15 километров до нового лагеря, распевая «А ну, выкатывай бочку» и популярную песню солдатского протеста «Черт с ними со всеми»[3]. Но хорошее настроение быстро улетучилось и растворилось в ощущении безнадежности. Вскоре густой лес полностью закрыл дневной свет. Вокруг поднимались пузыри болотного газа, окружая людей туманом. Глотки у всех пересохли от жажды, а охранники гнали пленников дальше и дальше. Джуди робко трусила рядом, двигаясь в ритме тяжелого, шаркающего шага Фрэнка.

Наконец пленные увидели тусклые огни отдаленного лагеря, расположенного по обе стороны от линии временной дороги. Пленные дошли до расчищенного в отдаленных джунглях участка. Это был их новый дом. Пугающая новая реальность потонула в смоляном мраке ночи. Но ненадолго.

Глава 21 Пакан-Барое

Предупреждения были. Радио «Батавия» еще в октябре 1943 года сообщило о конференции по вопросам труда, устроенной японцами в Сингапуре. Во время этой конференции создатели сферы Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания цветистой риторикой маскировали планы по использованию труда рабов и военнопленных на крупных стройках в регионе. «Было решено принять адекватные меры для удовлетворения потребности в рабочей силе в Малайе, на Суматре и на Борнео. Обсуждались также вопросы строительства жилья и организации транспорта для рабочих».

На следующий день радио Берлина дополнило эти новости. «Вновь созданные власти, работающие для мобилизации всех имеющихся ресурсов рабочей силы во имя интенсификации военных усилий, решили еще более увеличить военное производство в Малайе, на Суматре и Борнео с учетом нехватки рабочей силы в этих трех странах». В заголовке статьи в газете Melbourne Argus отмечалось, что «японцы спешно строят дороги для обороны» на Суматре, и делались намеки на то, что вот-вот японцы развернут даже более масштабный проект на крупном индонезийском острове.

К середине 1944 года пришло время для его реализации – строительства железной дороги, соединяющей восточное и западное побережье Суматры. Дорога придавала большую мобильность обороне острова. Хотя на строительство этой дороги смерти безжалостно согнали не так много людей, как на более известные стройки в Бирме и Сиаме, суматранский проект был еще более бессмысленным. Как рассказывает Джон Хедли, «бирманско-сиамская железная дорога строилась тогда, когда люди были в сравнительно хорошей форме. Нам же пришлось строить железную дорогу в последний год нашего заключения. Так что мы не годились ни для какой работы».

Голландцы обдумывали строительство такой транспортной системы в 30-х годах XX века, но в конце концов обратились к другим проектам по многим причинам, главным образом, из-за масштаба работ и сложного рельефа местности, где должно было развернуться строительство. Железная дорога, чтобы пересечь Суматру, должна была пройти через глубокие, полные малярийных москитов болота, через горы высотой почти в три километра, через реки, уровень которых в сезоны дождей повышается вдвое, и через густые леса, к которым никогда не прикасался человек.

Даже японцы были не настолько безумны, чтобы попытаться связать северную и южную оконечности Суматры. Северной половиной острова, которая скудно заселена и не так богата ресурсами, как южная, практически пренебрегли (Северную Суматру сегодня знают, главным образом, благодаря прибрежному городу Банда-Ачех, который в 2004 году был смыт с карты цунами). Вместо этого японцы планировали связать железной дорогой крупнейшие города Суматры, Медан и Падланг на западе, Палембанг на юго-востоке и Пакан-Барое, находившийся почти в центре острова. Между Падангом и Савах-Луэнто уже была железнодорожная ветка, о чем хорошо знали военнопленные, проехавшие по ней. Эта линия уходила дальше на восток, к деревушке, называвшейся Моэаро.

Первая стадия японского плана предполагала строительство железной дороги от Пакан-Барое до Моэаро, что связало бы Пакан-Барое железнодорожным сообщением с Падангом. Для этого надо было построить 252 с лишним километра (это приблизительно равно расстоянию от Сиэтла до Ванкувера) железнодорожного пути через густые и смертоносные суматранские дикие леса. Затем предстояло продлить железную дорогу до Палембанга в случае, если японцы не проиграют войну до окончания строительства[1].

К весне 1944 года японское командование определенно понимало, что эра побед и экспансии Японии закончилась. Впереди еще было много боев, но промышленная мощь Америки предрешила исход войны для всех, кроме самых упертых вояк.