Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере

Через несколько дней после этого, 2 марта 1942 года «Стронгхолд» был потоплен во время сражения в Яванском море, когда японцы вторглись в Батавию и ее окрестности[2]. Хоффман погиб, как и все, кроме пятидесяти находившихся на борту эсминца моряков. Одним из немногих уцелевших оказался Форбс, который невероятным образом выжил в четвертом менее чем за два года потоплении. На этот раз его подобрали японцы и засадили в лагерь военнопленных на Целебесе, еще одном из островов Голландской Ост-Индии (теперь он называется Сулавеси). Там Форбс и просидел до конца войны. Но он выжил и в лагере. После войны Форбс станет военно-морским атташе Великобритании в Швеции и будет награжден за храбрость и непотопляемость Крестом за безупречную службу.

Если назвать Форбса человеческим аналогом Джуди, это будет не слишком далеко от истины.

У остальных выживших членов экипажей «Кузнечика» и «Стрекозы» нашелся козырь в рукаве. Или они так думали. Перед тем как оставить пост командира канонерки, Хоффман договорился с администратором о том, что оставит раненых в Сингкепе, а другим предоставят джонку с командой из китайцев, чтобы люди добрались до Суматры. Несмотря на эту договоренность, говорившему на многих языках новозеландскому офицеру по имени Юстас пришлось долго убеждать капитана в необходимости выйти в море. Наконец, 21 февраля беженцы поднялись на борт джонки и отправились на Суматру.

Именно тогда Джуди простилась с еще одним из своих близких друзей. Джордж Уайт сделал выбор, который позднее назовет «довольно безумным»: он решил отколоться от группы, отправившейся на Суматру. Вместо этого Уайт и горстка других выбрали попытку добраться непосредственно до Индии, где безопасность беглецов обеспечивало колониальное присутствие Великобритании.

«Я был твердо убежден в том, что наша безопасность совершенно не зависит от того, сколько нас, и что японцы, в конце концов, переловят всех беженцев, – вспоминал впоследствии Уайт. – А еще я решил, что когда они сделают это, меня там не должно быть».

Отчасти мысли Уайта, как он позднее напишет, были заданы его близостью с породистым пойнтером, собакой, в которую он влюбился. Поскольку Уайт был убежден в том, что группа, направлявшаяся в Паданг, обречена, это означало, что или Джуди «погибнет после всего, через что она прошла» (встретив Джуди только в Сингапуре, Уайт не знал и половины ее истории), или он сам погибнет на глазах Джуди. И он не был уверен в том, какой из этих вариантов хуже. Итак, предпринимая безрассудную попытку пересечь Индийский океан, он, по крайней мере, избавит себя самого и Джуди от этой участи.

«Казалось, она понимала все происходившее, и перед тем, как я ушел, лизнула мне руку», – позднее написал Уайт.

Пока Джуди совершала последнюю прогулку по Сингкепу перед отплытием на запад, Уайт ушел вместе с двумя другими спасшимися моряками – австралийским инженером Томмо Томпсоном, который был на «Кунг Во» и помог Фрэнку спастись с Помпонга, и матросом из Ливерпуля Тэнси Ли (Уайт никогда не называл их по именам, которыми нарекли их матери). В отличие от Бейкера, Уайт очень хорошо относился к голландскому администратору. «Он был замечательным человеком», – пишет Уайт, хотя, как и все остальные британцы в своих воспоминаниях, не счел нужным назвать этого человека по имени («Мы называли его голландцем», – лучшее, что выдавил из себя Уайт). Впрочем, подобные чувства не помогли, когда раздраженный «голландец» отклонил их просьбу предоставить им лодку и сказал троице, что они – дураки, раз не примкнули к отправившейся на Суматру группе, в которой была Джуди. Впрочем, вскоре после этого «голландец» изменил мнение и предоставил Уайту транспорт на север, к крошечному островку Селажар. В путешествие с ними отправились двое армейцев, Лэмпорт и Фикстер. На Селажаре они несколько недель прятались в джунглях, в мангровых болотах и в изолированных бухтах – повсюду, где не было японцев. Наконец, Уайт и его товарищи добрались до деревушки на соседнем островке Пинобу, где встретили некоего китайского джентльмена («я хочу сказать: именно джентльмена», – отметил Уайт), который накормил беглецов «рыбьими глазами» и дал им «лодку – лодку, дружище!», и смолу, чтобы проконопатить суденышко, перед тем как выйти в море. Сын того китайца, пятнадцатилетний мальчик, учившийся в английской школе в Сингапуре, сделал беглецам другой очень ценный подарок: он вырвал из своего школьного атласа страницу, на которой была подробная карта Индийского океана.

Имея в качестве навигационных инструментов только эту страницу из школьного атласа и карандаш с линейкой, Уайт разработал план: пойти на север по Малаккскому проливу, а потом повернуть на запад, к Индии. «Это всего-навсего 4820 километров!» – громко сказал сомневающимся товарищам Уайт.