Смерти вопреки

Сверху, между гнутых ржавых прутьев перил на него уставился странный самострел причудливой формы. И не менее странный парень: вроде сопляк, а взгляд смелый, взрослый, строгий. И удивительно холодный.

– Писец! – промолвил бандит, не успев даже шелохнуться.

Сухой щелчок арбалета, и металлическая спица, молнией сверкнув в воздухе, смачно вошла в лоб Дальтоника, чуть ниже окантовки банданы. АКСУ выпал из безвольных рук, тело стало сползать по стене и кулем осело на ступени.

Кирзач вылупил глаза, охнул и отпрянул назад, ударившись затылком о дверной косяк. И только потом излил поток матерных слов в адрес неведомого врага и его гребанного оружия. Ему вдруг пришла сумасшедшая мысль выпустить вверх всю обойму «волка», схватить труп кореша, уволочь его в укромное место и обшмонать. У того имелись неплохие вещицы, да и артефактов подсобирал по пути.

Но вонзившаяся в дверную раму стрела в трех сантиметрах от уха бандита вмиг нарушила его планы, обратив в бегство.

Убедившись в том, что бандит убежал, Вовка убрал арбалет, взял обрез, взвел курки и тихонько спустился вниз. Выглянул, осмотрелся. Никого. Выдернул стрелу из косяка, затем, помедлив, другую из черепа мертвеца. Присел, забрал фляжку, папиросы и фонарик из карманов трупа, КПК, дозиметр и туго свернутые банкноты в целлофане. Задрал рукав бандита и ахнул – пять наручных часов. Причем, все рабочие и недешевые. Призадумался. Как батя воспримет это? Цыкнул, снял только одни, самые дорогие. Услышал шум наверху. Крякнул под тяжестью хабара и потопал на второй этаж.

– Че там внизу? – на ходу бросил отец при виде отпрыска, навьюченного чужим скарбом. – Вижу, оприходовал уже одного.

– Ага, есть такое. Бать, я тут свалю все, потом гляну. Ты присмотри, чтобы Котяра не прибрал, а? А то он тот еще…

– Елы-палы, Вовка, дуй до Герды. Хрен с ним, этим хабаром. Не до него. Вишь, наседают фраера. Гони до бабы. Живей, – прервал сына Тагил, перелезая через опрокинутый шкаф и проверяя затвор автомата. И добавил более спокойно: – Молодец, сын, отлично сработал. А теперь дуй. Я за лестницей пригляжу.

– Ага, понял, бать.

Вовка сбросил хабар бандита в угол, утер потный лоб и двинул в смежную комнату, дальше через приемную директора мимо постреливающего Кота и по коридору к восточной части здания. Туда, где изредка бабахал пистолет блондинки.

* * *

– Туман, мля, плотняком прям в дыхло, – проворчал один бандит, оставшийся с главарем.

– Надо его в тему пользовать, пока не усрались в конец, – ответил Басмач, пригнулся от осколков битого под пулями кирпича, – вот, суки, маслин, видать, навалом. Вот и палят без разбору.

– Какой, нах, без разбору? Четко кроют. Ясен день, не туристы мочат, а Полтора спелись, хрен им в дышло. Шеф, че кумекать будем? Дальтоника с Кирзачом нема, видать, хана им. Васек с Прошкой на той стороне, чую, не в теме уже. Где народ, мля?

– Ты форточку закрой, умник, без тебя тута… – зло начал Басмач, но взгляд его, скользнув по физиономии кореша, резко изменился.

– Че, пахан? – бандит сморщился и, поняв, куда смотрит шеф, оглянулся. – Ах ты ж!

Из теряющего прежнюю плотность тумана на них перло два десятка скелетонов, медленно шаркая по асфальту улицы и сорняку газонов костлявыми конечностями и клацая гнилыми зубами, ухая под стать аасменам.

Бандит испуганно вскочил, вскидывая «чейзер», но меткий выстрел из окна техникума пробил ему руку и швырнул на землю. Он застонал, начал ругаться, плеваться и проклинать Зону с ее убогими порождениями.

– Пасть заткни, как свинорыл под пером визжишь, мля! – крикнул на кореша Басмач и пустил очередь в сторону окна.

Он прикусил губу, прищурился, бросая короткие взгляды на раненого, на окна здания и приближающихся уродов. Расклад получался аховый. Карты ложились совсем не по его хотелкам.

– Шеф, прикрой, это я, Кирзач! – заорал от стен подсобки бандит.

– О, ёп-п. Еще один мудила с вестью от Тагила. На хрена ты мне тут нужен, Кирзач? Ты где должен чалиться?

Снова рикошетом пули. Крошево кирпича. Грохот пальбы.

– Шеф? Прикрой, бл… буду, не сдрейфил, не крыса я!

– Харэ сопли мотать, устроил тут стонотину, – Басмач пнул раненого в зад. – Опосля шириться будешь и бинты мотать. Отбивай этих гнид от меня. Воняет уже ими.

– Ща, шеф, айн момент, – пробурчал тот, все-таки вкалывая себе шприц в плечо, – подсоби, не успеваю я, жизня моя косая.

Басмач приник к прицелу, повел винтовкой, нажимая спусковой. СГИ-5 захлопала не громко, мягко, красиво, ровно. Передний ряд скелетонов рассыпался, споткнулся, задергался. Пули крошили их старые кости, остатки рванья былой одежки и плоти, сбивали с ног, если их ходули вообще можно назвать ногами.

Магазин опустел, стрелок стал менять его.

– Пахан! А я-я? Меня прикрой… А-а, мля-я! – закричал Кирзач и, плюнув, побежал к ограде.

– Не до тебя, христовый! – проворчал старший и снова стал стрелять по толпе ходячих мертвецов, предварительно пустив короткую очередь по окну.

Кирзач тяжело плюхнулся рядом и безумными глазами смотрел на скелетонов.