Смертная чаша весов

Адвокат попытался привести мысли в порядок. Он все еще сидел сбоку от стола, но перестал бесцельно перелистывать бумаги.

— Если мы сможем доказать, что убийство действительно имело место, то, возможно, нам удастся отвлечь внимание общества от того факта, что графиня обвинила не того человека, — сказал он медленно. — Я мало что знаю о принцессе Гизеле. Наверное, мне нужно побольше узнать об их отношениях с Зорой в прошлом и о ее теперешнем финансовом положении, чтобы представить, какой суммы она потребует за нанесенный ей моральный ущерб. — Юрист закусил губу. — Если она ненавидит Зору так же сильно, как Зора — ее, тогда, весьма вероятно, она захочет разорить графиню.

— Я постараюсь что-нибудь узнать, — быстро ответила Эстер, обрадовавшись возможности как-то помочь. — Барон и баронесса Олленхайм были знакомы с ними обеими очень близко. Если я найду правильный подход, баронесса может мне рассказать о Гизеле очень много. Но мне кажется, вряд ли принцесса испытывает к Зоре какие-нибудь неистовые чувства. Она одержала верх, и довольно легко.

— Одержала верх? — нахмурился Рэтбоун.

— Между ними шла битва, — нетерпеливо ответила его собеседница. — Зора фон Рюстов была любовницей Фридриха до появления на сцене Гизелы — по крайней мере, одной из нескольких. Но после Фридрих уже ни на кого не смотрел. У Зоры было много поводов ненавидеть Гизелу, а у той не было никаких. И сейчас она, очевидно, так сражена смертью Фридриха, что ее совершенно не занимает мысль о мести за клевету. Как только будет доказана ее невиновность, она совершенно удовольствуется тем, что сойдет с общественной сцены, снова как герцогиня — и к тому же милосердная! Ею еще больше станут восхищаться. Люди будут просто боготворить ее.

Внезапно лицо адвоката оживилось. Глаза его опять загорелись, и он ухватился за мысль.

— Эстер, вы потрясающе проницательны! Если б я смог убедить Гизелу, что проявление милосердия будет в ее собственных интересах, что тогда ее станут воспринимать как героиню, еще более великую, чем раньше, это было бы нам очень на руку!

Оливер выскользнул из-за стола и стал шагать взад-вперед по кабинету, но теперь это было не бесплодное напряжение, а нервная энергия, свидетельствующая об усиленной работе мозга.

— Разумеется, я не стану говорить об этом в личной беседе, но намек на это прозвучит в суде. И это будет намек с подтекстом. — Он широко взмахнул в воздухе руками, пытаясь проиллюстрировать свою идею. — С одной стороны, мысль о милосердии настолько привлекательна, что Гизела обязательно поддастся ее влиянию. Ей дадут понять, что мир всегда будет помнить о ее благородном сердце и замечательном поведении и сочувствии к падшим, о ее великих, чисто женских достоинствах, которые Фридрих предпочел короне, и все убедятся, что он в свое время сделал правильный выбор. А с другой стороны, до ее сознания будет доведена мысль, как это отвратительно — мстить женщине, которая прежде потерпела поражение в единоборстве с нею и которая, конечно, ошибалась, но в то же время является истинной патриоткой, готовой рискнуть всем своим состоянием, чтобы пролить свет на истинную причину смерти Фридриха: он пал жертвой убийства, а вовсе не скончался от естественных причин, как все предполагали.

Юрист ускорил шаг — мозг его заработал еще быстрее.

— И я очень тонко намекну, что если не быть благодарной Зоре за это пролитие света, то некоторые смогут предположить, будто Гизела не торопится признавать убийцу к ответу, — продолжил он рассуждать вслух. — А она никому не должна позволять и малейшего подозрения на этот счет! — Рэтбоун сжал кулак. — Да, по-видимому, мы нащупали какое-то подобие стратегии. — Он остановился перед Эстер. — Спасибо вам, дорогая! — Глаза у него сияли, а взгляд стал ласковым. — Я вам в высшей степени благодарен. Вы чрезвычайно помогли мне.

Женщина почувствовала, что краснеет от его взгляда, и вдруг растерялась, не зная, что отвечать. Она должна помнить, что он просто благодарен ей. В сущности, ничего нового.

— Эстер… я… — Адвокат собрался было сказать еще что-то, но тут раздался стук в дверь, и Симмс просунул голову в кабинет.

— Сэр Оливер, к вам майор Бартлетт. Он ожидает уже около десяти минут. Что ему сказать?

— Скажите ему, что я буду занят еще десять! — отрезал Рэтбоун, но затем взглянул на изумленное лицо клерка и вздохнул: — Нет, ничего не говорите. Мисс Лэттерли уже уходит. Передайте мои извинения майору Бартлетту, что я заставил его ждать, но я только что получил срочную информацию касательно другого дела. Однако теперь я к его услугам.

— Да, сэр Оливер. — Симмс удалился, всем своим видом выражая уверенность в стабильности основ. Это был человек, с глубочайшим уважением относящийся к установленному порядку.

Эстер улыбнулась, одновременно чувствуя и облегчение, и разочарование.

— Благодарю, что приняли меня без предварительной договоренности, — сказала она серьезно. — Я сообщу вам обо всем, что мне удастся узнать. — И повернулась, чтобы уйти.