Смертник

   Это случилось сразу после фермы, на которой сталкер пережидал грозу. О чем он думал, когда шел по тропе, обегавшей редкий лес? Да ни о чем. Менее всего его занимала мысль о разборках между псевдолюбителями родины и мутантами. Пусть хоть те других или другие этих – кого это волнует? Пока существует Зона и артефакты, всегда найдутся толпы желающих обогатиться на халяву. Другое дело, что половина халявщиков, не принявших на веру зловещие рассказы о Зоне, сгинет сразу. Часть новоявленных сталкеров быстро протрезвеет и придет к неутешительному выводу: одно другого не стоит. А оставшиеся после двух – трех, да чего мелочиться? – пяти ходок неожиданно поймут, что уже не воспринимают обычную жизнь без драйва. И деньги за добытые артефакты, лишь стимулируют выброс адреналина, как дополнительный набор очков в какой-нибудь компьютерной игрухе.

   После грозы Зона отдыхала. Впитывала влагу, накопленную в лужах, всасывала капли, падающие с редких листьев на землю. До омытой ливнем свежести, как бывало обычно, дело не доходило. Сырой воздух душил. Зона устало переводила дыханье, отрешенная на некоторое время от происходящего, как иная особа женского рода после истерики – глупой и затяжной.

    Последняя мысль и подвела Красавчика к воспоминанию о первом сексуальном опыте.

   Вдруг вспомнился выпускной вечер в одиннадцатом классе. Тогда все и случилось, в первую ночь взрослой жизни. Они всем классом махнули к однокласснику на пустующую дачу. "Актив" класса из пяти отъявленных хулиганов, в число которых входил, естественно, и Красавчик, заранее озаботился непростым вопросом, вкратце сводящемуся к следующему: чтобы было чего выпить. Вполне логично предположить, что вопрос "чтобы было чего закусить" никого не волновал.

   Выпить было чего. И этого "чего" оказалось на порядок больше того, что могли вместить незрелые организмы, еще не поднаторевшие в застольных баталиях. Выпускники упились до животного состояния.

   Надо обмолвиться, что в классе училась хорошая девочка (не будем называть по имени, тем более что память его не сохранила). Девочка интересная во всех отношениях, за исключением одного. Имелся в девочке изъян. В детстве она неудачно упала с качелей и напоролась на какую-то штуковину, торчащую из земли. С тех пор девочка смотрела на мир единственным глазом. Второй был стеклянным.

   Девочку недостаток нисколько не портил. Она оставалась жизнерадостной и отзывчивой. Да и одноклассники за столько лет приучились не обращать внимания на недостаток.

   Не в том суть. Как угораздило Красавчика очутиться с этой девочкой в полутемной комнате загородного дома, точно он сказать не мог. Провал, вызванный неумеренным принятием спиртного, закончился в тот момент, когда он слился с девочкой в страстном поцелуе. Она потащила его даже не на диван, на обеденный стол, где и самостоятельно избавилась от одежды.

   Красавчик занимаясь тем же самым, путался в пуговицах, молниях, резинках. Он с трудом держался на ногах и, по всей видимости, пропустил то мгновение, когда девочка попросту вырубилась.

   И вот, в тот самый момент, когда Красавчик готовился стать мужчиной, в самый последний момент, когда проще продолжать, чем остановиться, он заглянул девочке в лицо. Свет полной луны падал на белое мертвое лицо, по которому вдруг пробежала судорога. Девочка открыла один глаз. По кошмарному стечению обстоятельств это был именно стеклянный глаз.

   Путаясь в приспущенных штанах, Красавчик отступал к двери, пока не упал, ударившись головой о стену. Падение отрезвило его и дальше все пошло как по маслу: подбирая на бегу разбросанные тряпки, те, до которых удалось добраться, он выбежал на улицу, не помня себя от страха.

   Некоторое время после этого случая Красавчик мучился, постепенно приходя к мысли, что ему суждено навеки остаться импотентом. Представления о сексе вызывали не возбуждение, как это было раньше, а приступ ужаса. Он забыл о непременных атрибутах подростковой гиперсексуальности – долгих заточениях в ванной комнате и о ночных поллюциях. Все кануло в прошлое. Он смирился, готовя себя к тому, что все, о чем говорят его приятели, так и останется для него тайной за семью печатями.

   Возможно, прошло бы много времени, прежде чем он понял, что импотенция и он – две вещи несовместные, если бы не добрая девочка Шура, жившая в доме по соседству. Ее жарким поцелуям и ласкам Красавчик был обязан тем, что поверил в себя. Шура ободрила, поддержала и исцелила жаждущее воскресения мужское достоинство.

   С такими мыслями Красавчик и подошел к ручью, искавшему дорогу среди бурелома. До бара "Сталкер" – рукой подать. А с чем он заявится к торговцу? С парой "кошачьих глаз" да безразмерных колец? Эту чепуху он сам взял скорее от безысходности – не идти же с пустыми руками. Жучара на то и Жучара, чтобы ценить лишь одну валюту – артефакты. Иная валюта: рубли, евро, доллары, принималась торговцем на веру, как досадная необходимость.