Смертник

– Привет, – сталкер опустился в траву так, словно силы разом оставили его. – Садись. Поговорим.

   Онемевшая от изумления Ника не сразу сообразила чего хочет от нее воскресший сталкер. Она стояла, пытаясь разобраться, чего больше в чувствах, охвативших ее – любопытства или страха. Так ничего и не поняла.

   Сталкер сидел, не шевелясь, глядя прямо перед собой. Длинные худые пальцы лежали на коленях. Подошвы грязных берцев вбились в землю.

– Привет, – решилась девушка и подошла к сталкеру. Садиться, впрочем, не торопилась. – Ты кто?

– Человек, наверное. Сталкер. Я Семецкий.

– Как? – Ника села рядом. – Сам Семецкий? Вечный сталкер?

– Так получилось.

– Я все видел. Но как же такое возможно? Это же была изнанка, а ты, из того, что было…

– А, – он хотел махнуть рукой, но рука его не слушалась. – Изнанки, карусели, мельницы, всякие штучки, слепые пятна… Сколько их было.

– Семецкий, надо же, – Ника глупо улыбалась. – Я не знал, что ты есть на самом деле. Я думал, ты легенда, что ли.

   Семецкий молчал. Ника тоже. Она не знала, о чем с ним можно говорить.

– Ты даже не ври себе, – едва слышно сказал он, – что пришла сюда за тем, чтобы приятеля выручить из беды. Не ври. Я вранья не люблю. Мне все врали. И всегда. И Зона обманула.

   У Ники перехватило дыхание от того, что легендарный сталкер так запросто ее раскусил.

– А зачем же я сюда пошла? – сдавленным голосом спросила она. – Ты знаешь?

– Я знаю. И ты не ври. Ненавижу вранье.

– Тогда зачем, скажи?

   Сталкер повернул шею и посмотрел на нее левым глазом. Потом отвернулся. На шее резко обозначилась жила.

– Сюда в Зону изгои ходят. Те, кто места в мире не нашел.

– И ты? – Ника почему-то обиделась. – Для тебя тоже места в мире не нашлось?

– Тоже. Я сюда в Зону за чудом шел. Не хватало в нашем мире чего-то особенного. Мне, знаешь, лет десять было, когда один мой друг похвастался, что полтергейста видел. Когда в доме вещи перемещались, и рубашка по комнате летала. Врал, наверное. Все врут. А я поверил. В Зону пошел. За чудом. Думал, доберусь до "исполнителя желаний", такого уж загадаю…

   Он надолго замолчал и Ника не выдержала.

– И что, загадал?

– Загадал.

– Исполнилось желание?

– Исполнилось.

– А что загадал, сказать можешь?

– Могу. Вечную жизнь себе загадал.

   Ника неопределенно хмыкнула.

– Не знаю. И что здесь плохого?

– Сама видишь, – он посмотрел в сторону изнанки. – Я же не знал, что к вечной жизни еще и смерть вечная прилагается. Видишь – живу. И умираю.

– Да уж, – ее передернуло от воспоминаний. – Врагу не пожелаешь.

– Точно.

   Помолчали.

– Ты, наверное, Зону как никто другой знаешь, – негромко сказала она. – И что ты вообще о ней думаешь? Что она такое, эта Зона?

   Девушка не надеялась на ответ. Но Семецкий ответил.

– Прививка.

– В каком смысле? – опешила она.

– В прямом. Тебе в детстве БЦЖ делали?

– Это от чего?

– От туберкулеза. Да делали, делали. Рукав задери. Шрам наверняка на левом плече остался. У меня, например, остался, – он задрал рукав костюма. На плече белела точка стянутого узлом шрама.

– Ну и что? – она пожала плечами. – Причем здесь Зона?

– Тоже прививка. От страшной и неизлечимой болезни. Для выработки иммунитета в дальнейшем. Как младенцу. А знаешь ли ты, что крайне редко, но такое бывает – делают ребенку прививку – у него никакой иммунитет не вырабатывается, а наоборот. Он заболевает. Туберкулезом.

– Что-то не верится.

– Бывает. Так и наша земля. Еще неизвестно, как себя поведет. Или иммунитет на Зону выработает, или наоборот – заболеет. Страшно и неизлечимо. Вот я пока и вижу, растет Зона, растет.

– Интересная теория. Ну и кто, по-твоему, сделал эту прививку? Инопланетяне?

   Семецкий опять повернулся и долго смотрел ей в глаза.

– В нашем полку прибыло, – невпопад сказал он и тяжело поднялся. – Пора мне.

– Подожди, – она попыталась задержать его, перегородив путь. – Что ты сказал, я не поняла?

   Семецкий обошел ее и направился вверх по тропе.

   Ника долго смотрела ему вслед. Он шел прямо к комариной плеши и до последнего девушка думала, что он свернет.

– Семецкий! Осторожно! – крикнула она за секунду до того, как он ступил в аномалию.

   Но вечный сталкер не обратил внимания на ее крик. Раздался хлопок и его не стало.

   Ника отвернулась. Она поправила мешок и пошла дальше. У нее не было желания наблюдать за последующим возрождением сталкера, так же, как и за его смертью.

   Собака – огромная страшная, в холке практически доходившая Нике до пояса – некоторое время жалась к ее ногам, потом успокоилась и побежала рядом.

   Когда впереди обозначились развалины деревни, означающие конец пути, Ника остановилась. Силы оставили ее. За пятеро суток, в которых по насыщенности событиями поместилась бы не одна жизнь, девушка старалась не думать о Красавчике – как он, жив ли? И вот вскоре ей предстояло убедиться, не напрасно ли был проделан трудный и долгий путь.