— Так и будешь стоять, словно истукан? Ложись, до утра ещё долго.
— Тебя давно здесь не было, — я прилёг рядом, не понимая, как реагировать на столь странное преображение Алии.
— Как же я здесь появлюсь, когда место занято Наирой?
— Ты исчезла задолго до того, как она появилась, — напомнил я.
— Макс, какой смысл говорить о том, что было? Предлагаю подумать о том, что будет. Скоро родится наш ребёнок и мне придётся делать непростой выбор.
— Разве ты его ещё не сделала? Не хочу, чтобы ты уходила обратно в церковь Света. Ты нужна мне.
— Инквизитор запретил наши отношения. К тому же у тебя уже есть красивая жена. Зачем тебе нужна ещё и я? Мешаться под ногами и постоянно напоминать о нашей несостоявшейся свадьбе?
— Я собираюсь отправиться к Папе и просить у него благословения на двоежёнство. Затем проделаю тоже самое с нашими императрицами, как только они сядут на трон. Мне плевать на то, что думает Инквизитор и как он отреагирует на неповиновение. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Официальной.
— Двоежёнство? — брови Алии взлетели вверх. — Макс, это запрещено!
— Ты можешь назвать указ, что это запрещает? Положение? Хоть какой-то регламентирующий документ, в котором сказано, что в Заракской империи запрещено иметь двух жён? Можешь, конечно, поискать, но такого нет. Как нет и других ограничений. Двоежёнство не приветствуется, но не запрещено. Скажи, ты станешь моей женой?
— Макс, я…
— У нас на троне две императрицы. Такого тоже никогда не было, но вот воплотилось. Алия, ты нужна мне. Без тебя мне действительно плохо. Понятия не имею, как отнесётся Наира к тому, что я возьму тебя второй женой, но и отпустить тебя я не могу. Потому что без тебя нет меня. И не будет.
— Разведись с Наирой, — предложила Алия. — Если тебе нужна я, зачем тебе она?
— Потому что я уже не обычный смертник Максимилиан Валевский, что покорял разломы и сердце своего контролёра. Я — эрцгерцог единственного в мире автономного города, официально признанного церковью Света как точка взаимодействия с тёмными. Они нужны нам, хотим мы этого или нет. У меня нет права отказаться от Наиры. От нашего союза зависит Кострищ. Ведь именно тёмные его строят. Но и от тебя отказываться я не могу. Потому что ты всё, что у меня есть. Та, кто была рядом со мной с самого первого момента и что ради меня пошла на костёр. Та, кто носит моего ребёнка. Та, которую я люблю.
— Но и Наиру ты любишь. Макс, я видела, как ты на неё смотришь. Не просто как на обузу, навязанную тёмными. Она дорога тебе. Тебе вместе с ней хорошо. Макс, я не хочу вам мешать. Двоежёнство недаром запрещено, хоть ты и утверждаешь обратное. Оно невозможно по своей сути.
Потихоньку я начал закипать. Баранья упертость Алии бесила. Кималь Саренто был тысячу раз прав, заявляя, что к такому разговору нужно заранее готовиться и нахрапом здесь не взять. Вот только обратного пути у меня уже нет — тема поднята и требует какой-то финализации. Что же, будем финализировать.
— Алия, повторю ещё раз — ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Ради этого я изменю все законы этого мира, если потребуется. Перепишу их так, чтобы никто даже подумать что-то плохого о нас не смел. Ты не будешь мешать ни мне, ни Наире. Ты будешь моей единственной светлой женой, она будет единственной тёмной. Если вдруг возникнет ещё какой-нибудь цвет, зелёный, у меня появится ещё одна жена — единственная зелёная. Кострищ объединяет два мира, значит и у его правителя должно быть две жены. Это единственное логичное решение. Или ты хочешь сказать, что Кострищ должен стать тёмным? Ведь и Наира, и я — тёмные.
— Ты светлый! — сразу запротестовала Алия.
— Скажи это Инквизитору, что каждым своим словом повергает меня на пол. Да, у меня есть особенность — я могу становиться как тёмным, так и светлым, в зависимости от того, есть у меня
— С этой стороны я на этот вопрос не смотрела, — задумалась Алия. Судя по лицу, девушка была ошеломлена моим напором и разыгранной импровизацией. Уверен, Кималь Саренто смог бы всё разрулить ещё в самом начале разговора, но я был несказанно рад, что сумел повернуть такую щекотливую тему в нужное для себя русло. То, что Алия задумалась, говорило о многом. Девушка внутренне была согласна с моими доводами, но баранья упертость, которой славилась моя надсмотрщица, сопротивлялась признавать очевидное.