Смертник на бронетянке 2 (СИ)

Сглотнув, Машка кивнула и дрожащими пальчиками щелкнула на удаление, после чего резко повернулась и обняла меня.

— Я устала переживать за тебя, — упавшим голосом прошептала девушка и, резко подавшись ко мне, обняла, вжавшись мне в грудь, словно бы пыталась убедиться, действительно у меня все еще бьется сердце. Слезы девушки показались просто обжигающе горячими.

Атмосфера в комнате получилась совсем уж тягостной. Поглаживая Машку по волосам, я пропускал зеленые прядки сквозь пальцы, невольно залюбовавшись красивым оттенком. А девушке, полагаю, просто нужно было время вновь пересилить нахлынувшие эмоции: я бы, конечно, мог в очередной раз сказать, что все будет хорошо, но это не лучше какого-нибудь дежурного «не грусти», когда кто-то в депрессии.

— Так уж ли важно? Скорее всего, такая метаморфоза получилась с самого начала, просто тщательно я не обследовался, вот и все, — все-таки сказал я, понимая, что вечно молчать не получится.

— Все равно! — приглушенно ответила Машка, вжавшись чуть сильнее, но в итоге подняла покрасневшие влажные глаза. — Все слишком быстро! Я и не рассчитывала, что с таким занятием мы доживем до глубокой старости… Хотя всего несколько лет, и мы все равно не смогли бы уже войти в Разлом, но хотелось хоть немножко…

— Романтическая пора юности, да? Да, было бы неплохо, но не стоит совсем уж раскисать, — тихо и ласково произнес я, зарывшись лицом в волосы Машки. — Может, такое сердце даже лучше работает, а? Ты-то на ядро не жалуешься.

— Да, но… Я это понимаю, но все равно грустно! — растерянно сказала Машка, вновь прильнув ко мне щекой. Ясно, таинственное девчачье сердце. Мое теперь тоже таинственное, но объектом экспериментов мне стать не улыбалось.

— Пойдем лучше, надо отдохнуть.

Угукнув, Машка торопливо привела себя в порядок и, выудив компактное зеркальце, принялась кое-как поправлять слегка растрепанные мной волосы, явно приходя в норму, после чего оставалось лишь разойтись по комнатам. Памятуя о том, как проходили последние ночи, я все-таки решил, что раздельные спальни на сегодня — отличный вариант, тем более что повод для этого уже был назван. Усталость, чтоб ее… Да вот только не спалось, куда уж там! Пожелав девчонкам спокойной ночи, я сделал вид, что тоже отправляюсь к себе, но вместо этого потушил свет и осторожно направился по нескончаемым коридорам на ночную прогулку.

Была неприятная мысль попробовать проследить за Элькой, раз уж я принял решение оставить все, как есть, но очевидно, что у Миражей есть нечто вроде своей связи, о которой и раньше была речь. Неосознанно Элька могла воспользоваться чем-то подобным, даже не выходя из комнаты, так что неплохим звоночком о сливе будет, если Фантомы окажутся в курсе наших следующих перемещений. Судя по всему, за эти пару месяцев особых утечек не было, хотя и активных действий со стороны Семьи — тоже. Но потери продолжались… И во многих других Семьях тоже, только в текущих условиях никто не хотел показать свою слабость, умалчивая обо всех случаях столкновения, кроме самых громких.

Коридоры привели меня в мало-мальски знакомую часть дома. Покопавшись в памяти, я почувствовал, будто нашел что-то важное, хотя и был у таких мыслей легкий оттенок запретности: комната Егора где-то неподалеку, и все можно расценить, как непонятный шпионаж на пустом месте, ведь Дмитрий вел себя вполне открыто. Не особо рассчитывая на удачу, раз уж в усадьбе комнат огромное количество, я все же коснулся ручки и легонько повернул. Не заперто.

Обычная спальня превратилась в больничную палату, отчего становилось не по себе. Да и вид прикованного к постели кузена был далек от позитивного образа. Осторожно прикрыв за собой дверь, я прислушался и даже дыхания не уловил за мерным пиликаньем приборов. Если решили задействовать олдскульное жизнеобеспечение, то ситуация и впрямь чертовски серьёзная.

Хорошо, что глаза уже неплохо привыкли к темноте. Подойдя ближе, я осторожно присмотрелся, ловя себя на мысли, что опасаюсь увидеть что-то ужасное. Всегда больно и грустно видеть, как близкие, бывшие такими жизнерадостными и полными силы совсем недавно, вдруг превращаются просто в бездушный манекен. Каким бы засранцем порой Егор ни был, даже наши противники из других Семей или с чемпионатов по боям Рэйки согласились бы, что такая участь — худшее, что могло быть.

Плоть от нижней челюсти до гортани, и возможно, что и всей шеи, оказалась пропитана семенами Седрос. Кожа, мышцы, да и кость, как мне кажется, полностью оказались заменены чужеродным веществом, но масштабы замененных тканей не представлялось возможным увидеть. Если бы я дал Ойтаци, то, возможно, все сложилось бы иначе? А теперь…

Даже в полутьме с ее блеклыми оттенками серого я увидел колыхание дымчатой сущности и, чтобы удостовериться, слегка сдвинул прикрывающее парня одеяло. Импланты. Руки полностью заменены, и даже грудь выглядит металлической. Черт возьми!

— Увидел, да? — сзади раздался голос дяди, и я, судорожно прикрыв одеяло, отступил на шаг. — Стоило мне все же рассказать.