Смертник в серой шинели. Тетралогия

— Ну, что ж, милорд, теперь можно с большой долей вероятности сказать, с кем мы имеем дело в настоящем случае.

Все сидящие за столом замолкают и внимательно слушают оратора.

— Посоветовавшись с братьями, — кивает хитропоп на научных монахов, — мы пришли к однозначному выводу: нашим противником выступает Орден молчащих братьев.

Похоже, если бы на стол сейчас кинули взведенную лимонку, то и это не так сильно подействовало бы на окружающих. Барон прикусил себе ладонь, Кот нахмурился и помрачнел, оба монаха-спецназовца озабоченно завертели головами. Только на меня это подействовало весьма относительно. Ну, братья, ну, Орден. Молчащие? Да хоть пляшущие!

— Вы совершенно в этом уверены? — подал голос Лексли. — Вы не подумайте, отец Варшани, что я сомневаюсь в ваших словах, но последнего представителя этого Ордена видели в наших краях более ста лет назад. Где же они прятались все это время? И может ли быть так, что за сто лет их так никто и не обнаружил? Ведь, насколько я помню, практически везде они объявлены вне закона.

— Понимаю твои сомнения, сын мой, — печально говорит хитропоп. — Поверь мне, что такой вывод тоже дался нам весьма нелегко. Но сомнений нет, это они. Слишком много совпадающих признаков на это указывает.

— Может быть, хоть кто-нибудь возьмет на себя труд объяснить мне, что это за Молчащие братья такие? Чем они знамениты и чем опасны? — спрашиваю я.

После недолгого молчания слово берет один из научных монахов:

— Для начала позвольте мне представиться: брат Иан. По роду своей деятельности я очень тщательно изучал все, что связано с деятельностью этого зловещего Ордена. Как некоторые из присутствующих, возможно, знают, представители этой организации очень часто использовали яды и отравленное оружие. Не будет преувеличением сказать, что такого размаха в использовании отравы ни до, ни после них никому достичь не удалось. Первые подозрения зародились у нас еще до того, как был применен Шерн. Мало кто знает, но все члены Ордена имели при себе отравленные перстни, которые в основном использовались для ритуального самоубийства. Не следует считать их трусами, это было бы ошибкой. Основная идея Ордена состоит в том, что любой из братьев предпочтет безусловную, пусть и очень мучительную, смерть выдаче секретов Ордена. По их вере, в этом случае он попадает прямо в рай, так как положил свою жизнь ради жизни собратьев. История не знает ни одного случая, когда бы хоть один из них раскаялся или изменил свои убеждения.

— А что является целью их деятельности?

— Власть. Необязательно явная. Она может быть и опосредованной. История знает случаи, когда им удавалось достичь своих целей в отдельных местах. И всегда это оборачивалось чудовищной резней. Члены Ордена не останавливались перед массовыми убийствами и уничтожением всех, кто представлял или мог представлять угрозу их планам. Нет ни одного преступления, на которое не пошел бы любой из них для достижения поставленной цели.

— Допустим, брат Иан. Как умно сказал один из известных мне полководцев, — обвожу глазами собравшихся, — для любой войны нужны только три вещи: деньги, деньги и деньги. Откуда берут деньги Молчащие братья? Где и как они вербуют своих сторонников? Где их обучают? Где и каким образом варят свои зелья?

— Увы, — разводит руками монах, — ни на один из этих вопросов у меня нет сейчас ответа. Считалось, что последние Молчащие братья были уничтожены более ста лет назад одним из Серых рыцарей. Ему тогда удалось собрать армию, окружить замок, в котором скрылись последние представители этого Ордена, и взять его штурмом. Все захваченные в замке люди были им казнены. Собственноручно.

— Это сколько ж голов он срубил?

— Около двухсот.

— Ничего себе! — качаю я головой. — У него крыша после этого не съехала? Или там одни головорезы были, и совесть его после не мучила?

— Нет. Там были и женщины. Слуги и служанки. Солдаты, оборонявшие замок. Была также и семья хозяина замка. Серый рыцарь не пощадил никого. Что сталось с ним после, никто из нас не знает. Ночью он ушел из лагеря, и больше никто его не встречал. Но сейчас, оглядываясь назад, я не могу бросить в него камень. Благодаря его страшному поступку мы получили сто лет спокойствия. И я не могу его осудить.

Некоторое время все молчат. Я тоже не нахожу слов. Впервые одна из возможных сторон моей деятельности предстала передо мной таким жутким образом. В душе я, пожалуй, понимал мотивы, которые двигали моим предшественником. У него не было никакого другого способа полностью искоренить эту страшную заразу. Смог бы я, окажись вдруг на его месте, совершить что-то подобное? Ответа у меня не было. Именно сейчас я вдруг ощутил жуткую глубину той пропасти, которая пролегла между мною и любым из присутствующих. Встань перед кем-либо из них столь сложная задача, всегда есть возможность если и не спихнуть ее на другого, то хотя бы посоветоваться. И, в крайнем случае, разделить ответственность. Советоваться, в принципе, мог и я. А вот делить ответственность было не с кем.

— Да, брат Иан… умеете вы настроение поднимать…