Смертник в серой шинели. Тетралогия

— Стоять! — окрик командира пригвождает меня к земле.

— Но… как же так, товарищ старший лейтенант? Его же там убьют!

— Как только ты его окликнешь — убьют мгновенно. И сразу же атакуют нас. А как долго мы тут продержимся?

Все так… но в моих глазах стоит Мишкина фигура. Я вижу его улыбку и взмах рукой перед спуском вниз. Понимаю, что командир прав, но чтобы вот так… понимать, что имеешь возможность спасти бойца и не можешь этого сделать… Наверное, я никогда не стану офицером — не смогу выдержать груз подобных мыслей.

— Еще вопросы есть? — обводит нас взглядом Голованов. — Нет? По местам!

Глава 24

«Духи» не дали нам обещанных полчаса. Не дождались пяти минут.

Когда на площадке перед тропой легли первые мины, все сразу стало ясно.

Мишка не вернулся, и я так никогда и не узнал, что же там, внизу, произошло. Наверное, он оказался слишком глазастым… и не сумел этого скрыть.

Мины летели густо, можно было подумать, что «духи» решили перепахать ими всю землю на этом пятачке. Спасало то, что сидели мы практически вплотную к противнику — сюда они мин не бросали.

— Чего они так жарят-то? — спрашиваю у Голованова. — Да и в тыл им для чего стрелять?

— Они не лохи, Ершов! Просто пресекают всякую возможность перемещения по этому месту.

— Для чего?

— А там уже под обрывом наверняка кто-то есть. Вот они нас от него и отгоняют.

Вот оно, значит, как… Сейчас, по задумке ихнего командира, снизу поднимется группа и возьмет нас тепленькими. Но, если это так, стрелять басмачи скоро перестанут.

Делюсь с командиром этими соображениями, тот кивает.

— Все так. Будем ждать пока. Как кончат стрелять — беги к обрыву, мало ли что…

Стрельба стихла неожиданно, и я как-то прозевал этот момент. Только толчок командирской ладони вернул мне способность соображать.

— Давай, Саня! Бегом!

Вскакиваю на ноги и выбираюсь из узкой щели между скалой и наваленными около нее камнями. Старший лейтенант молодец — это он придумал такие на первый взгляд странные укрытия. А вот поди ж ты! От мин они нас спасли на ять!

Несусь по перепаханной разрывами площадке, слыша, как у входа уже заработал «ПК». Стало быть, «духи» начали отвлекающую атаку по тропе.

Вот он, обрыв.

Прижимаюсь к скалам и осторожно высовываю голову.

Так и есть — внизу стоят моджахеды. Человек двадцать.

Один из них ковыряется около стены — ищет шнур. Нашел. Отходит назад и резко его дергает.

Шнур был привязан к обыкновенному автомобильному колесу, точнее — к покрышке. Стена на этом участке имеет отрицательный уклон, и свободному падению груза ничего не препятствует. Так что и веревка разматывается без затруднений. А когда размотается почти вся, сдвигается с места жердь и смещает веревку вдоль склона, так, что она оказывается метра на два левее. И вот тут уже можно лезть наверх. Веревка при этом будет играть роль перил, надо только слегка поддернуть ее нижнюю часть. Простенько и со вкусом.

Вот только наш сержант уже внес в этот нехитрый механизм свои усовершенствования…

Веревка тем временем уже на месте, и, прислушиваясь к недалекой стрельбе, наверх лезут первые «духи». Лезут с оглядкой, держатся не только за веревку, но и на скалах находят какие-то ступеньки и зацепки. Ну да, они тут, судя по всему, не в первый раз — дорогу знают. Пора бы…

Повернувшаяся жердь заодно приводит в действие простейший механизм зажигательной трубки. Даже двух…

И если первая из них попросту пережигает веревку недалеко от места ее крепления, то вторая…

В скалах глухо бахает, и стена содрогается, сбрасывая на головы стоящих внизу душманов немаленькое количество булыжников. А если учесть, что падают они с высоты примерно пяти-шестиэтажного дома… Да и вес имеют приличный… В общем — не хотел бы я туда сейчас. Камни разлетаются далеко, и убежать от них проблематично — Шадрин долго голову ломал, как половчее накрыть большой участок.

Камни обрушиваются на басмачей, и я вижу, как они падают, сбитые с ног ударами. Наблюдая за ними, пропускаю второй сюрприз — зажигательная трубка пережигает веревку. И все первопроходимцы, вопя, катятся вниз, сшибая друг друга по дороге. Тропа-то здесь неширокая, заныкаться на ней не выйдет. Особенно когда на голову вместе с камнями летят твои же товарищи… Только один «дух», шедший последним, как-то ухитряется зацепиться на стене. Снимаю его одиночным выстрелом.

Под стеной каша, не разобрать, кто и где. Живые точно присутствуют, слышно, как они орут. Уж всяко не от радости… Непострадавших не видно, но наверняка они тоже есть. Даю вниз парочку неприцельных очередей — пусть знают, что тут тоже сидит засада.

Прислушиваюсь и понимаю, что выстрелы на тропе тоже затихли. Это как понимать?

Осторожно пробираюсь назад и вижу Вершинина — он перезаряжает ленту к пулемету. Ага, значит, наши целы.

Не все…

Володька лежит ничком, и около его головы расплывается лужа крови. В левой руке зажата граната для подствольника. Осторожно его переворачиваю — все. Убит… Забираю его автомат — у меня подствольника нет. Подбираю гранату и из подсумков вытаскиваю еще одну.