Смертники доброй воли (СИ)

Адамас внутренне усмехнулся: они с отцом, не сговариваясь, одинаково делали вид, что его вечная слепота — это нечто не стоящее отдельного обсуждения. Как если бы он сломал руку или ногу, катаясь на доске с высокого холма. Как будто всё пройдёт…

— Да, конечно, — не стал возражать он. — Последствия наркоза меня почти отпустили, я уже могу говорить не запинаясь на каждом слове, как это было при Кристиане.

— Кристиан почти всё время провёл здесь, около тебя, — со странной интонацией проговорил Рэкс, и Адамас хмыкнул.

— Ничего удивительного.

— Об этом можешь Цезарю не рассказывать, — разрешил его отец. — Одну секунду. Я позвоню. Можешь входить, Цезарь.

Дверь открылась спустя две секунды. Терас подошёл к ним военным чеканным шагом и поздоровался:

— Как себя чувствуешь, Адамас?

— Сойдёт по бедности, — отозвался тот. — Вы хотите узнать только о своих сыновьях или всё с самого начала?

— Основное о своих… сыновьях, — Цезарь как будто споткнулся на этом слове, — я знаю, осталось выяснить причины. Был бы очень признателен, если бы ты посвятил и меня в ваши… приключения. Только прежде… Рэкс, возьми.

— Что это? — с интересом спросил хорон, зашуршав, кажется, прозрачным файлом для хранения бумаги.

— Официальный документ от Аспитиса. Он извещает тебя о том, что Дилан Криссво и Хорст Виехха, также известный как Палаш, отныне находятся под его юрисдикцией. Если у тебя есть какие-то возражения, можешь подать апелляцию в письменном виде в течение двадцати дней. Ну, там всё написано. Распишись о вручении.

— Я даже не могу так сразу сказать, хорошо это или плохо, — хмыкнул Рэкс, черканув ручкой. — Прошу. Могу я через тебя передать, что за жизнь Дилана мой сын, который спас когда-то Аспитиса от позорной смерти, отдал своё зрение и было бы неплохо это учесть, что бы он там на его счёт ни задумал? Эту важную подробность нам сообщил Бельфегор после первого неофициального допроса Дилана.

— Я постараюсь, — серьёзным тоном отозвался Цезарь и спустя ещё пару шагов оказался справа от Адамаса, где и остался стоять. — Я готов слушать, Адамас.

Адамас честно вспомнил всё, даже самые неважные подробности их недолгого общения с Хасом и того, чем оно кончилось. Его опять замутило, когда он воскресал в памяти смерть Стаса и самоубийство Ове, но хорон мужественно справился с собой. По окончании рассказа первым заговорил Рэкс:

— От себя ещё хочу добавить, Цезарь, мой бывший агент подслушал их разговор, когда они возвращались от Хорста обратно к Брутусу. По словам Доминика понятно, что он разочаровался в вожде и выбрал себе нового. Про Десмонда ничего определённого сказать не могу.

— Я приношу вам обоим мои глубочайшие извинения, — глухо ответил Цезарь. — Мои сыновья подвели и вас, и наше общее дело. Я брошу все свои силы на то, чтобы лишить Брутуса таких союзников.

— Молодёжь имеет право на ошибки, Цезарь. Не требуй от них слишком многого.

— Что бы там ни было, они понесут наказание, — отрезал терас и поднялся. — Результаты полного допроса Хорста и Дилана я пришлю тебе по электронной почте, как только они у меня появятся. Удачной тебе дороги домой, Адамас.

Когда за ним закрылась дверь, оба хорона некоторое время молчали, потом Адамас подал голос:

— Десмонд — ведомый в их паре, но тем не менее у него несколько другие понятия о жизни. Доминик всегда казался мне более эгоистичным и безжалостным. Может быть, кто-то из них ещё передумает. Даже Доминик может что-нибудь не то углядеть в Брутусе.

— Ты же передумал, — согласился Рэкс.

— Я… Знаешь, я даже не уверен, почему именно. Наверное, и вправду из-за Ове. Он умер за свою правду, я же на такое был не готов.

— В смысле? Брутус мог убить тебя.

— Это немного другое. Я спасал Дилана…

— А Ове спасал тебя. Он выбрал наилучший момент, чтобы умереть за правду.

Адамасу страстно захотелось сейчас увидеть лицо отца: слишком уж много незнакомых ноток всю эту беседу появлялось в его голосе — горечь, печаль, боль, — ничего общего с его обычно сухим, приказным или саркастичным тоном. Неужели он и в самом деле так переживает из-за того, что случилось с ним?

— Я должен ещё кое-что сказать тебе, Адамас, — как будто прочитал его мысли Рэкс. — После того происшествия в новогоднюю ночь я оставил тебя на базе не только потому, что поверил, что ты сумеешь исправить всё, что натворил. Мы, используя тебя, расставили ловушку для Брутуса…

— Я это понимал, ещё когда просил меня там оставить, — улыбнулся Адамас, перебивая его. Рэкс сдержанно вздохнул, как будто даже с облегчением, и продолжил:

— Я послал на базу самого лучшего агента, которого мы с Рафаэлем и Домино только смогли найти. Он должен был обеспечить твою полную безопасность в случае, если Брутус захочет поймать тебя так же, как Бельфегора. И пусть операция сорвалась из-за того, что Джей не сообщил о ещё одном факторе, который мог повлиять на успешное выполнение нашего плана. Всё равно мне не стоило рисковать тобой. Ты бы не… лишился глаз, если бы я придумал что-нибудь другое.