Смертники доброй воли (СИ)

Воспоминание вспыхнуло перед глазами подобно фейерверку, яркое и невероятное по своей важности, и Адамас с чувством укусил себя за руку до крови — в наказание, что посмел похоронить это среди всякой мелочи типа цвета рабочего стола от 2658 года, и начал осторожно разматывать клубок деталей, чтобы не упустить ни одну.

Его второе посещение галерей состоялось, когда Адамасу было четырнадцать, то есть всего-то два года назад — а сейчас казалось, что в другой жизни. Рэкс собирался отвести его на более полную экскурсию лет с одиннадцати, но каждый раз, как ему удачно ложились звёзды, Адамас обязательно устраивал что-нибудь, чтобы не идти. Так они дотянули до 2662 года, когда хорон просто не успел узнать об экскурсии вовремя и отец оттащил его туда буквально за шкирку.

Они пришли в его кабинет в центре Канари — Адамас вспомнил, как демонстративно заслонился от отца школьной сумкой, в которой было что угодно, кроме необходимых в этот день учебников и тетрадей, и отец вежливо попросил его убрать этот отвлекающий предмет, чтобы он мог начать. Его сын, опять же напоказ, достал свой нетбук — «чтобы записывать», — с удовлетворением отметил, что улыбка у отца уже не такая вежливая, и тут у того завибрировал сотовый.

— Прости, — бросил сыну Рэкс и поднёс телефон к уху (гарнитуры он не признавал, так как даже от ИД-чипа у него часто болела голова). — Что-то срочное, Кит? Я… Что? Когда? По чьему приказу? Очень смешно. Уже иду.

— Опять очень важные дела? — притворно сочувственно спросил Адамас, и Рэкс спрятал телефон, хмурясь.

— Важнее некуда. У нас в казематах Аспитис Пикеров собственной персоной плюс один. То есть ещё с Цезарем Шштерном. Посиди пока тут, у тебя наверняка есть с собой развлечение.

— Ты пойдёшь зачитывать ему приговор? — уже искренне восхитился Адамас.

— Конечно. Всю тысячу, что уже накопилась, — с этим то ли саркастическим, то ли серьёзным замечанием Рэкс стремительно вышел из кабинета, и дверь с шумом задвинулась за его спиной.

Адамас тут же соскочил со стула, на котором сидел, и, поставив вместо него сумку, начал в ней рыться. Раз сейчас всё столичное Управление на ушах, он может пройтись по всем возможным местам — и ни у кого не найдётся времени поинтересоваться, куда это четырнадцатилетний подросток собрался. В крайнем случае можно будет сказать, что его отец велел ждать его здесь. А с той штукой, которую ему на днях вручил Кит, ему откроются почти любые двери. Главное, на самого благодетеля не напороться.

Нужный девайс оказался на самом дне сумки — дешифратор, взломщик электронных замков, настроенных на опознание ИД-чипов, вживлённых в ладонь. Чипам как разработке был всего год, но с ними ходил уже весь мир — и очень много людей жаждали узнать, как бы так поменять себе личность без вызова спецназа ГШР к себе на дом. Как объяснил Кит, самая действенная модель и её чертежи имелись только в распоряжении Генштаба — чтобы, как говорится, было с чем сравнивать кустарные или эмдэшные аналоги, — и именно её прототип начальник службы собственной безопасности одолжил сыну своего лучшего друга в целях самообразования. Адамасу и правда неплохо давалось это самое «хакерство» и всё ему потворствующее (уж лучше это, чем политика), и до конца недели он должен был понять принцип действия взломщика ИД-сканеров и отчитаться Киту. Что ж, полевые испытания настали раньше, ничего не поделать.

С замком кабинета Рэкса дешифратор справился на ура, и, спрятав его в кармане рядом с телефоном, Адамас отправился на прогулку. Управление и правда бурлило — неужели это первый раз за долгое-долгое время, как в застенки ГШР попал сам лидер противоборствующей организации? Мимо с любопытством осматривавшегося хорона то в одну, то в другую сторону пробегали агенты — в одиночку, по двое, по трое, то взахлёб обсуждавшие новость, то переговаривавшиеся с кем-то по телефону, — и решительно никто не обращал на него внимания. Так Адамас дошёл до лифта, немного подумав, щёлкнул самый нижний этаж и в гордом одиночестве вышел из кабины в пустых, серых и как будто стылых помещениях без каких-либо табличек на стенах.