Смертники доброй воли

— Я не Эдриан. Надеюсь, ты увидел, как он ценит своих верных солдат. Так было и с моей семьёй: до определённого момента Страховы ни за какие блага не возжелали бы власти, их и так всё устраивало. Но кто-то что-то там себе надумал… Не мы начали эту войну, но я бы с удовольствием её закончил. Тебе нужно время, чтобы подумать?

— Я хотел спросить, — Стиан сцепил поставленные на колени руки, — почему ты не признал измены своего сторонника? Я на сто процентов уверен: он и в самом деле предал. А ты — съел?

— Я знал, что он не мог, — пожал плечами Рэкс. — Доказательств не было, но мы знакомы, а я пока не ошибался в людях. Это ведь ты сфабриковал?

Стиан кивнул, размышляя.

— Талант, — одобрительно хмыкнул Домино. — Рэкс, ты точно не имел доказательств?

— Ты на чьей стороне, Домино? — вскинул брови хорон, и Кит рассмеялся первым. Стиан смотрел на всех них и пытался понять, как же раньше он не увидел, кто чего стоит — они и Эдриан. Почему иногда надо оказаться в полной заднице, чтобы осознать что-то важное?

— Получается, и от Аспитиса ты ждал, что однажды он отвернётся? — опять спросил он, но уже тише. — Вы вроде были соратниками, а потом эта странная история, и всё. Или это планировалось изначально?

— А ты сам чему веришь? — глаза Рэкса превратились в подлинные колодцы, и Стиан замялся.

— До этого момента в одно, теперь, похоже, в другое. Так ты знал, что он отвернётся?

— Я был к этому готов. Он — сложный человек, — Рэкс вздохнул. — Я знал его в молодости. Он всегда был один и всегда ожидал подставы, даже от близких друзей. Поэтому и поддался так легко. Но это поправимо. Не сразу, но…

— Ясно, — Стиан встал. — Я бесплатный, Рэкс. Бери и пользуйся. Только подтасуй как-нибудь мне хотя бы VI уровень, а то много пользы я не принесу.

Рэкс в ответ только улыбнулся — немного радостно и с большой благодарностью,

* * *

— Вопросы? — поинтересовался Стиан, закончив свой рассказ, и пребывающий в каком-то полузабытьи Адамас моргнул, возвращаясь в реальность.

— Сколько ни слышу историй про приближённых отца, каждый раз что-то восхитительное, — признался он. — А через месяц тебя, получается, отправили проверить интернат, где работала Дилайла. Сати рассказывала, в своих хождениях по дому ты наткнулся на неё и Беккера в подвале… Чем ты там занимался?

— Проверял один звонок папе от слегка расстроенной дочки. Надо было перерыть все бухгалтерские документы интерната сверху донизу. А Дилайла ведь даже не жаловалась — так, всего-то мимолётное предположение. В итоге вопиющий случай коррупции, из-за которого равно страдали как не участвующие воспитатели, так и — особенно — дети. Заодно познакомился с Дилайлой, со слов Сати ты знаешь, какие у нас сейчас отношения, — Стиан улыбнулся.

— Надо же, как на одном человеке всё сходится, — протянул Адамас. — Но ты прав. Это было подлостью. И то, что Эдриан тебе сделал. И то, что почти сделал я. Я начал это хорошо видеть… после Нового года. Поэтому очень стараюсь быть полезным.

— У тебя ещё будут шансы проявить себя в большей степени. Раз Рэкс тебе доверяет, я тоже.

Адамас, почувствовав, что вновь краснеет, побыстрее отвернулся от весело разглядывающего его Стиана и вновь стал смотреть на бегущую за окном степь. В списке подлостей, которые он твёрдо сказал себе исправить любой ценой, была ещё одна, к её искуплению он собирался приступить чуть позже, но о ней терасу знать пока не стоило.

Глава 12. Улыбайся

Солнце шло к полудню, всё больше накачивая тяжёлой жарой, ощутимой даже здесь, на второй границе Дракона, едва шевелящийся воздух и каменные стены главного здания эмдэшной ставки, — ни от ушедших разбираться на завод гэшээровцев, ни от Лихослава не было никаких вестей, и Эжен начинал беспокоиться. Он не спал с самой ночи, когда начался весь этот кавардак, вынужден был стоять не сгибаясь в навалившейся на их ставку душной даже без солнца атмосфере взаимного недоверия, постоянно норовящего перейти в открытую враждебность, и вполне отдавал себе отчёт в том, что сейчас мог раздувать из мухи слона. Эжену давно не было так страшно — возможно, со смерти родителей и, возможно, именно потому, что, как и тогда, он боялся не за себя, а за кого-то другого — в данном случае Лихослава…

Офицеры заглядывали к нему чуть ли не каждые десять минут, тоже все на нервах, старающиеся и всё равно не способные поверить словам своего Посланника о том, что, как бы что ни повернулось, их никто не посмеет назвать предателями. Хоть бы одна весточка — было бы легче. Хоть что-то дающее ему право действовать, звать на помощь, сражаться, погибать, но только не ждать, прокручивая в голове всевозможные ужасы. Пусть уже возвращаются и обвиняют бывших союзников во всех смертных грехах — Эжен и не надеялся на другой исход. В других ставках, говорят, тоже уже неделю или больше творится чёрт-те что, Посланники знали, на что подписывались.

С дрожью он подумал, что даже известие о смерти Лихослава воспримет сейчас с облегчением — потому что у любой силы есть предел…