Смертники доброй воли

— Это соответствующий вашему происхождению и поведению максимально корректный тон, требуемый для эффективной настройки вас на занятия, — Бельфегор закончил с пистолетом и повернулся к Миа, глядя ей прямо в глаза. — Вы можете подать письменное прошение о пересмотре нашего обращения друг с другом, обещаю ознакомиться с ним сразу по поступлении. А если короче, госпожа Страхова, — он позволил себе слабую улыбку, — не я это начал, и не мне это заканчивать.

Адамас кожей ощутил, как последние остатки терпения оставили его сестру: она оскалила зубы, сжала кулаки, будто вот-вот набросится на обидчика, но также он отлично знал, что обычно происходит после такого, поэтому не стал вмешиваться в их конструктивную беседу.

Миа не отступила от своих привычек: как и ожидал её брат, после этого максимального напряжения она расслабилась в ту же секунду и, так же как Бельфегор, вежливо улыбнулась.

— Я тебя поняла, Бельфегор. Вопросов по занятию нет. Я могу идти?

— Да, вы свободны. Расписание на следующую неделю у вас есть?

— Есть. До следующей встречи.

Мимо Адамаса Миа прошла в полуметре — и даже не заметила его. Покинув свой наблюдательный пост, Адамас двинулся к Бельфегору, уже готовясь поздравить его с тем, что тот умудрился грамотно поставить его взбалмошную сестрицу на место.

На звук шагов Бельфегор обернулся и ухмыльнулся, завидев его, так недобро, что Адамас в нерешительности остановился, так и не дойдя до его стола.

— Вы только посмотрите, кто пришёл, — Бельфегор встал и козырнул ему двумя пальцами. — Что такое? Шштерны слишком заняты, а с Кристианом не о чем разговаривать, и ты решил зайти ко мне? Не прошло и двух недель, как говорится?

Адамас опешил от этой неожиданной атаки, и, пока подбирал нужные слова, Бельфегор сделал три шага к нему и холодно посмотрел сверху вниз.

— Ради всех святых, не списывай это на ревность или обиду, — высокомерно усмехнулся он. — Мне лишь любопытно, сколько стоит твоя дружба. В кафетерии больницы ты заставил этих следопытов отсесть подальше, а уже назавтра — да и во все последующие дни — сам от них ни на шаг не отходишь. Могу сделать вывод: дружбой тут и не пахнет, ни в одном из случаев. Тебе что-то было нужно от меня, теперь — от них. Думаешь, раз я весь тут такой насквозь одинокий, буду ждать твоих визитов затаив дыхание?

— Бельфегор… — попытался вставить слово Адамас, но хорон вскинул руку, призывая его к молчанию.

— Я не закончил, Адамас. Я ничего не имею против взаимовыгодного обмена информацией: я рассказал тебе про то, из-за чего рассорились ГШР и МД, ты мне — о том, стоит ли попробовать увлечь твою сестру. К твоему сожалению, мне больше ничего от тебя не нужно. Но я дам знать, если что-то изменится.

Адамасу стало нехорошо. Они с Бельфегором вроде как и не клялись друг другу в вечной дружбе, но действительно неплохо сошлись во время того визита в больницу — и, не увлекись он так общением с Хасом и близнецами-терасами, он обязательно ещё зашёл бы к нему поговорить. Они ведь похожи, да и сколько можно было бы обсудить по поводу войн или Миа. А теперь своим выступлением Бельфегор загнал в тупик их обоих — ни одного отходного пути, что бы Адамас сейчас ни сказал, всё выйдет глупо и неискренне.

— Можешь не придумывать оправданий, — хмыкнул Бельфегор, кажется, хорошо читавший лица. — Что бы там ни было, ты не меня не впечатлишь. Прав был кто-то сказавший мне, что друзей надо искать в своей возрастной категории. Ты для меня ещё ребёнок, Адамас, пусть уже и совершеннолетний. Вперёд, играй в свои онлайн-игрушки. И вот это забери, много места занимает.

Он достал что-то из кармана форменных штанов и вложил Адамасу в руки, одновременно разворачивая хорона за плечи к тому углу, откуда он пришёл.

— С прошедшим днём рождения, — услышал хорон на прощание и посмотрел на предмет в ладонях — это оказался искусно выточенный нож с орнаментом по лезвию, видным даже за кожаным чехлом. Адамас сунул подарок за поясной ремень и обернулся: Бельфегора на заднем дворе уже не было. С горящим лицом хорон пошёл обратно к себе.

Больше никаких занятий у Бельфегора в этот день назначено не было, и сын Аспитиса хотел было осесть в бараке почитать новости с фронта, но буквально на пороге оказался схваченным заскучавшей Тинаш и был вынужден уйти с ней потренироваться в кейко. Когда они оба выдохлись, вернулись и остальные — как Бельфегор ни отнекивался, пришлось отправляться на обед, а там Унур и Иму, примерно через час, решили устроить ещё один бой и позвали его судьёй, опять без права отказаться. Хорон и сам не заметил, как кончился этот день — в который он заставил задуматься над собственным поведением обоих младших Страховых и не принёсший ему самому ничего, кроме усталости.