Смертники из 909-го

Я стоял на кукурузном поле, кукурузу терпеть не мог с детства, поэтому мне здесь уже не нравилось, пахло дымом. Я почувствовал привычную тяжесть в руке – кольт, тяжелый, придающий уверенности, пистолет. Оглядевшись, я понял – кукуруза была везде, мне надо было выбираться из этого безумия. Спотыкаясь, я поплелся между рядами, идти было тяжело – земля была мягкая, ноги утопали почти по щиколотку. В воздухе время – от – времени начали мелькать тени, я поднял голову – это были вороны, обычные вороны, но любил я их еще меньше чем кукурузу. Вороны сбивались в стаи, их становилось все больше, я почему то поднял пистолет и выстрелил в воздух – ответом мне было громкое карканье. Часть стаи начала быстро снижаться, меня на мгновение накрыла паника и я побежал, вороны не отставали, более того – они целенаправленно атаковали. Стрелять в пикирующих тварей было бесполезно, оставалось лишь бежать, но и это было непросто – воздух становился все гуще, становилось все труднее бежать и дышать, в висках стучало, а перед глазами все поплыло. Неожиданно – все кончилось, нет, поле осталось, вороны – тоже, но сейчас, когда я, запнувшись о стебель, упал на колени, эти твари улетели. Стоя коленями в мягкой земле, я вертел головой – меня вынесло на большую проплешину в зарослях, метрах в пяти от меня стояла девочка. Обычная кроха, на вид – двух – трех лет отроду, стояла в грязном платьице, прижимая к себе нелепого, шитого – перешитого, плюшевого, зайца. Мое чутье отсутствовало, как и чувство времени, но почему-то, мне казалось что девочка несет в себе угрозу. Я начал медленно подниматься на ноги, девочка посмотрела на меня пустыми глазницами:

– Почему ты бросил меня, братик? Мама – же просила тебя…

Вместо ответа, вскинув пистолет, я начал стрелять – пули, попадая в девочку, рвали ее тельце, вырывая куски, а она стояла и смеялась, будто крохотный, серебряный, колокольчик звенел. Пистолет сухо клацнул – закончились патроны, я отбросил его в сторону и пошел к девочке, в голове молотом билась чужая, ее мысль – «ты убил меня, братик. Убил, убил, убил», мне хотелось сломать ей шею, оторвать голову, сделать так, чтоб она наконец заткнулась. Я протянул руку и девочка вдруг вспыхнула, вспыхнула и моя рука, но я все – же дотянулся до нее…

Сердце бешено колотилось, наверное, впервые в жизни, мне было страшно, но сейчас, стоя в абсолютной тьме, страх покидал мое сознание и я засмеялся, истерически, навзрыд, как смеются только умалишенные или люди, потерявшие все, потерявшие все одним махом, как смеялась та старуха – навахо, глядя на сожжённое поселение и трупы, много трупов. Мне не сразу удалось справиться с собой, но взяв себя в руки, я пошел в темноту. Идти было легко – под ногами была ровная поверхность, очистив голову от мыслей, я шел и шел в одну сторону. Сердце перестало стучать как безумное, но я услышал звук, это было что-то знакомое, где-то я уже слышал похожее, но я не мог вспомнить. Мои глаза привыкли к темноте, у нее сменился цвет – немного стало посветлее, с каждым шагом во тьме становилось все светлее, я вспомнил рассказы о туннеле, по которому души летят в рай и усмехнулся. В Рай я не верил, впрочем – в Ад я тоже не верил, я так увлекся, что наступил на что-то, голос, на этот раз – голос мальчика вернул меня в реальность:

– Дядя, ну что же вы? Фигурки мне пороняли!

В голосе не чувствовалось злости, скорее – досада, я посмотрел вниз, я стоял на краю шахматной доски и несколько фигур и пешек действительно были сбиты. Я внимательно посмотрел на ребенка – мальчик как мальчик, обычный сорванец лет семи на вид:

– Извини, приятель, я сейчас все улажу.

Я сел по-турецки и принялся расставлять фигурки, мальчик наблюдал за моими действиями, остановив стрелку метронома. Держа в руках пешку черного цвета, я задумчиво посмотрел на мальца – мальчик улыбнулся мне:

– Ну же, дядь, последняя осталась.

Я нахмурился:

– А где она стояла?

Мальчик отпустил стрелку:

– А это неважно! Она поправит.

– Кто она?

Мальчик встал и одернул матроску:

– Та, что вокруг…

В этот раз свет не резанул глаз, перед моим лицом торчало что-то большеглазое и безносое, серого цвета, машинально я оттолкнул это от себя и сел. Я находился в комнате, похожей на больничную палату, к моему телу были прикреплены какие-то датчики, а в вену воткнута игла капельницы. Выругавшись, я начал снимать это все, едва я вынул иглу, в палату вошли двое – фельдфебель и еще какой-то персонаж, по виду – офицер:

– Как вы себя чувствуете, новобранец?

– Отлично, если шмотки вернете – будет еще лучше!

Офицер сделал знак одному из серых уродцев и тот вышел из палаты, он подошел ко мне:

– Сейчас проверим ваше состояние медсканом, а фельдфебель пока задаст вам несколько вопросов.

Я высказал свое неудовольствие:

– Опять вопросы! Не надоело еще?

– Не мы это придумываем, инструкция такая. – Спокойно парировал фельдфебель, доставая планшет:

– Как оцениваете свое состояние?

– Хорошо оцениваю, я в порядке, костоправы.

Офицер не отрываясь от монитора сканера:

– Простите, что вы сказали?

– Не важно, я здоров.