Смертники Восточного фронта. За неправое дело

Бронетехники у горных стрелков не было, и Волер привел с собой лишь те танки, какие сумел получить в свое распоряжение — неполный батальон 11-й танковой дивизии. Их он и передал под командование Трибукайта.

Это было странное зрелище — девять побитых боями танков «Panzer III» и «Panzer IV» и несколько бронетранспортеров, на одном из которых была установлена 20-миллиметровая противотанковая пушка, предназначенная для ближнего наземного боя. Командиры бронемашин завели моторы и двинулись вперед, держась строем примерно на расстоянии восьмисот метров от передовых отрядов. Трибукайт переходил из одной машины в другую и, пытаясь перекричать рев моторов, разговаривал как с танкистами, так и со своими горными стрелками, которые ехали в бронетранспортерах. Видимо, для вящей убедительности он повторял приказ, который уже был зачитан в мертвой зимней тишине несколькими часами ранее.

— Вас ничто не остановит. Подбитые танки следует бросить и двигаться дальше. Раненые останутся лежать там, где получили ранение. Те, кто останется жив, пересядут на целые машины. Главное — любой ценой двигаться вперед и только вперед. Не открывайте огонь по врагу, если в этом нет острой необходимости. Старайтесь как можно бережнее расходовать боеприпасы. Если понадобится дать отпор, то для этого будут задействованы пулеметы и бронетранспортеры.

Повторяю, никаких остановок, пока не дойдем до цитадели.

Им не пришлось объяснять дважды. Да и как можно не понять столь простой и ясный приказ?

Танкисты сели в танки, проскользнув либо в люк, либо в бронированные двери по бокам башен. Часть горных стрелков устроилась на танковых гусеницах, однако большинство предпочли передвигаться на бронетранспортерах. Здесь, посреди ледяной пустыни, русские беспрестанно поливали их огнем. Танки на зиму перекрасили в белый цвет, однако за последние недели они успели покрыться грязью, и теперь были скорее полосато-серыми, как и окружавший их унылый пейзаж Лишь несколько бронемашин покрасили заново, и они резко выделялись своей белизной на фоне белесой серости. Небо было бледно-серым, а когда сквозь тучи процеживался солнечный свет, он был цвета сухой соломы. Однако даже такие слабенькие лучи подсвечивали мертвые, голые деревья и все то, что так или иначе нарушало собой серое однообразие — машины, людей, развалины. На солдатах были белые комбинезоны — новенькие, только что выданные для второй военной зимы. На головах — каски, за исключением Трибукайта и нескольких горных стрелков, которые — трудно сказать, почему — настояли на том, чтобы остаться в форменных шапках. Головные эти уборы довольно странно смотрелись здесь, на заснеженной равнине, вдали от каких-либо гор.

Отряд выступил в путь в 13.30, то есть через полчаса после сумрачного серого полдня и за полтора до столь же унылого заката.

Никакого артиллерийского залпа не последовало, никакого предупредительного знака об их приближении, лишь рев танковых моторов. Кстати, рев этот наверняка не остался бы не замеченным русскими, если бы те не вели массированный артобстрел. Гусеницы впивались в мерзлую землю, и из-под них в разные стороны летела снежная пыль, которую порывами ветра разносило дальше. Впрочем, сегодня, во второй половине дня, стояло безветрие.

Они пролетели мимо передовых позиций, плохо укрепленных, так как под рукой у солдат не было ни колючей проволоки, ни досок. Да и вообще, они мало походили на передовые позиции — просто несколько человек стоят вокруг землянки или позади чахлых кустов. Посмотреть со стороны — и не солдаты вовсе, а так, непонятно зачем редко разбросанные по просторам белого безмолвия люди. Они проводили взглядом прогрохотавшие мимо них танки и бронетранспортеры, однако даже ревущие моторами стальные монстры терялись посреди этой огромной белой пустыни.

Местность была слегка всхолмленной, однако белесое пространство скрадывало все перепады высоты. Кое-где его однообразие нарушала редкая растительность, чаще всего болотный кустарник, увы, такой чахлый, что никак не мог служить ориентиром. Однако уже на дальних подступах к городу они увидели дым, поднимающийся от пожарищ.

Бронированный клин Трибукайта вряд ли мог достичь поставленной цели. Однако чисто внешне зрелище это было устрашающим. Русские привыкли, что немецкие танки действуют методично, двигаясь под прикрытием пехоты, а не летят вперед на всех парах.